Рут громко визжит, когда мои клыки вонзаются в ее серую шкуру, и мне приходится приложить громадное усилие, чтобы не убить идиотку. Я вынужден трансформироваться, чтобы она услышала меня и оставила, наконец, в покое!
- Дура набитая, какого черта ты лезешь на рожон, я едва не убил тебя! – ору до хрипоты, нависая над жалко жмущейся к камню девчонкой.
Рут дрожит и держится за окровавленное плечо, такое маленькое и худенькое, что меня невольно пронзает горячий стыд.
Но ее взгляд, брошенный исподлобья, отнюдь не испуганный.
- Ты что удумал, Халле? – строго выговаривает она мне, как сердитая мать – провинившемуся неразумному ребенку.
Как она может выглядеть хрупкой и одновременно настолько властной, так что от ее суровости хочется съежиться и безостановочно извиняться?
- Собираешься натворить бед? Хочешь найти Мореля, я права? Устроить драку из-за девки, которой ты даже не нужен? Забудь о ней, Халле! Все кончено, она с другим уехала!
- Да дело не в ней! – лгу самому себе, ведь истинная причина моего гнева именно в ревности. – Доверчивость дорого нам всем обойдется, полукровки не могут стать полноценными, это невозможно!
- Они прислали видео, - заявляет Рут, и я скрежещу зубами от бессилия: если это правда, у меня нет больше аргументов.
- Наверняка липовое!
- Несколько вожаков договорились встретиться с Морелями на нейтральной территории, чтобы своими глазами убедиться.
Черт их подери!
Я опускаюсь на колени и молча смотрю, во мне борются гнев и смятение, возмущение и обида.
Ярость иссякает, как дымок затушенной свечи, на первый план выходит ужасная рваная рана на маленьком плече девушки, которую по недоразумению нанес я. В каком бы безумии я ни находился от новостей, это не оправдывает нападения.
- Позволь мне, - нарываю пригоршню влажной травы и, аккуратно прижимая к плечу, стираю кровь.
Рут шипит от боли, но не сопротивляется. Вместе мы смотрим, как вверх от горячей кожи поднимается пар, а трава оставляет розово-зеленые разводы.
Края раны почти стянулись, им нужно всего лишь немного помочь, и я, виновато и робко поглядывая, ладонями прижимаю их друг к другу, ускоряя регенерацию.
- Прости меня…
- Очнулся? – Рут все еще не в духе, ее голос звучит сердито, и я обессилено опускаюсь на землю.
Океан боли разверзается внутри меня, и я тону в нем, как уставшая от борьбы жертва кораблекрушения в гигантских волнах.
- Нам нужно остановить их, как ты не понимаешь. Эта война в нашей крови, мы обязаны, - шепчу я, проталкивая в желудок какой-то горько-соленый колючий ком, намертво застрявший в горле. – Куда смотрят вожаки? Почему они не уничтожили их сразу, а позволили им разгуливать близко от Борлене? Рут… я хочу убить его, хочу! Он забрал Фло с собой, сделал ее убийцей! Она теперь с ним, и я больше никогда не увижу ее… черт возьми, почему я чувствую себя от этого так, будто остался в целом мире один?!
Я издаю какой-то странный неестественный звук, и Рут отчего-то сильно меняется в лице. Она привстает и зачем-то тянет ко мне руки.
И вдруг моя голова оказывается на ее плече, а я плачу, как маленький жалкий щенок на руках у матери. Обнимаю маленькое женское тело, кажущееся сейчас самым сильным на планете, способным излечить чужую боль, и рыдаю, теряясь в лабиринте разрывающих душу противоречий.
Глава 6
- Он отнял ее у меня, - жалобно бормочу, не желая верить в то, что это все-таки случилось. – Он должен быть наказан за это…
- Да, да, - вторит мне женский шепот с жалостью, от которой становится еще тоскливее на душе. – Все будет хорошо, Халле, поверь.
Вместе со слезами постепенно уходит боль. Страдание сменяется пустотой, пустота – каким-то странным, монументальным спокойствием и, наконец, полным освобождением.
Флоранс больше нет в моей жизни, но и рек крови тоже нет – кризис преодолен, все закончилось хорошо, как и обещала Магред. Мне пора оставить боль потери в прошлом и двигаться вперед.
Мы сидим возле моего кострища на скалистом берегу и молча смотрим, как красноватое солнце медленно садится в перину из розовых облаков и скрывается за горной грядой, покрытой сверкающим снегом.
Метрах в пятнадцати начинаются темные воды безымянного озера, покой которого не нарушается даже редким всплеском рыбьего хвоста.
В какой-то момент Рут встает и движется по склону вниз, по-женски плавно покачивая бедрами.