— Просто делайте, что я скажу, и все будет в порядке, — повторил Катти.
Скай еще чуть-чуть помедлил — но в конце концов кивнул. Все остальные тоже поддержали сына старосты, надеясь, что, когда они придут в деревню, Безымянный будет уже дома.
Но приемыш не вернулся.
Безымянный сидел на стволе наполовину затонувшего дерева и гадал, придет ли кто-нибудь ему на помощь. Он старался заглушить растущий страх, но ничего не мог с собой поделать. Вешки, отмечающие безопасный путь через болото, обрывались чуть ли не за четверть стае от дороги. Вряд ли кто-нибудь из жителей деревни заходил так далеко, как Безымянный, тщательно исследовавший местные болота еще прошлым летом, но на этот раз он оказался в совершенно незнакомой части Топи.
Даже при свете дня это было довольно зловещее место: полусгнившие стволы деревьев, срубленных когда-то в незапамятные времена, когда здесь еще не было болота, громоздились друг на друга, там и сям виднелись покрытые ряской заводи, а казавшаяся надежной почва сразу проседала под ногами. Безымянный даже охнуть не успел, когда провалился в трясину по грудь. Он отчаянно барахтался, но только увязал все глубже. Выручило его только то, что ему удалось схватиться за скользкий ствол поваленного дерева и после нескольких отчаянных усилий, наконец, взобраться на него. Теперь он с тоской смотрел на берег, но не решался расстаться со своим убежищем, чтобы добраться до твердой земли — слишком уж было очевидно, что второй попытки у него не будет.
В августе темнеет поздно, и сгустившиеся над болотом сумерки показывали, что прошло уже несколько часов с того момента, как он должен был вернуться. Валиор начнет расспрашивать о нем, узнает, что приемыша видели на болоте, и поймет, что он попал в беду.
Правда, приемыш точно знал, что Валиор его не любит — но таков уж был характер Валиора. Если бывший стражник вообще кого-нибудь любил, то разве что жену и Вали. К Близнецам он был довольно равнодушен, а приемыша и вовсе едва замечал — за исключением тех случаев, когда тот успевал что-нибудь натворить. И, тем не менее, Валиор ни за что не стал бы сидеть дома, если бы узнал, что с ним случилось. А мама — та и вовсе подняла бы на ноги всю деревню и не успокоилась бы до тех пор, пока его не отыскали. Почему же никто не идет?..
Последняя мысль была явно лишней. Самообладание Безымянного дало трещину, и он почувствовал, как в носу противно защипало. Вот не хватало только разреветься от полнейшего бессилия и жалости к себе!.. Безымянный свесил ноги, поболтал босыми ступнями в зеленоватой болотной воде — сейчас она казалась теплой, потому что с наступлением сумерек в лесу похолодало — и приказал себе успокоиться. Должна быть какая-то причина, по которой помощь задержалась, но за ним обязательно придут, поскольку по-другому просто быть не может.
Каттинар не меньше часа прослонялся возле хижины, стоящей на отшибе. Безымянный так и не вернулся, и Катти окончательно уверился, что их догадка соответствовала истине. По-видимому, этот идиот действительно решил пройти через всю Жабью Топь. За что и поплатился.
Каттинар старательно гнал от себя видение того, как Безымянный из последних сил зовет на помощь, захлебываясь затхлой тинистой водой. Эта картинка представлялась ему так отчетливо, как будто бы он видел это наяву, и по коже у Каттинара пробегал озноб. Никогда в жизни сыну старосты не было так страшно. Ему вдруг представилось, что Безымянный, умерший такой нечистой смертью, чего доброго, придет в деревню уже в виде выжлеца — страшного, посиневшего, облепленного с ног до головы болотной тиной. И потребует отдать ему обидчиков, из-за которых утонул в болоте.
Перепуганный собственным вымыслом Катти едва не заскулил от страха. Но в это самое мгновение дверь дома скрипнула, и этот звук заставил мальчика прийти в себя.
Хижину он стерег не просто так, а для того, чтобы Валиор не пошел искать приемыша в деревне и не встретил там кого-нибудь из тех, кто был в лесу. Катти не доверял своим друзьям. Стоило хорошенько поднажать на Ленса или Барла, и они расскажут все, как было. Струсят. Да еще все свалят на него — мол, это Каттинар велел догнать приемыша. А Скай — тот, чего доброго, опять расхнычется о том, что это подло и что следует во всем признаться. Паршивый чистоплюй.
Катти решил взять дело в свои руки и не допустить, чтобы история о Безымянном выплыла на свет.
Приземистый и коренастый Валиор, хромая, вышел на крыльцо и пересек маленький дворик, огороженный покосившейся изгородью. Лицо его выражало крайнюю степень недовольства. Он остановился у калитки и нетерпеливо огляделся, словно ожидая, что приемный сын вот-вот покажется за мельниковым домом или выйдет на опушку леса, примыкавшего почти вплотную к хижине. Безымянного он не увидел, зато обнаружил сына старосты, делавшего вид, что он слоняется здесь просто от безделья.