Когда девушка передавала Маргарет ручку, их пальцы коснулись. Как и в антикварном магазине «У Клэнси», в ушах актрисы прозвучал голос, который был не ее подруги. Он принадлежал администратору за стойкой.
«Любая пожилая дама красит глаза и губы и тихонько говорит о старости. Почему же эта так скрывает свой возраст?»
В ужасе от сказанного девушкой Маргарет захлопнула пудреницу и положила в сумку вместе со счетом за проживание.
В течение следующих восьми недель Маргарет сумела позабыть о зеркале и о том странном эффекте, которое оно производило. Она отнесла таинственные голоса к сверхактивному воображению и, как считала, к депрессии после работы.
Каким-то образом она старалась не оставаться без дела. Три раза Маргарет обедала с Кимберли: два раза в Нью-Йорке и один раз в Нью-Джерси. Для нового спектакля проходили примерки, хотя для нее был пошит всего один костюм: розовая форма официантки и белый фартук. Она также принимала участие в пресс-конференциях, фотосессиях, появлялась на публике и давала интервью журналистам — обычной ерунде, способствующей продвижению нового бродвейского продукта.
Тем временем серебряная пудреница, которую Омар Эпплби заставил купить, лежала на дне сумки под кошельком, косметичкой, чековой книжкой и прочими безделушками. И вот наступил день, когда Маргарет должна была приступить к работе. Она ежедневно читала сценарий и учила роль. Все было готово к репетиции, она вышла из квартиры и заперла дверь.
— Мне нужно такси, — сообщила она консьержу, который тут же оставил пост и вышел ловить проходящее такси.
Когда актриса садилась, то от внезапного порыва ветра на ее лицо что-то попало, и она слегка оступилась.
— Смотрите под ноги, мисс, — предупредил консьерж и поддержал под руку.
— Что-то попало в глаз, — сказала она и вынула зеркало.
Теперь в голове раздался низкий мужской голос.
«Зачем я подал ей руку? Пусть уж старая выскочка упала бы в грязь. Все эти годы я работаю здесь консьержем, и она никогда не сказала «спасибо» или «благодарю», когда ей что-то нужно. Просто приказывает, будто английская королева. А из всех денег, которые давала, оказалась лишь жалкая подачка, да помнит ли она вообще про чаевые».
— Куда, мэм? — спросил водитель.
Маргарет отвела глаза от зеркала, и голос консьержа внезапно исчез. Маргарет назвала адрес и взяла себя в руки, ожидая, какие гадости о ней подумал водитель. Ничего не случилось. Ни единого слова. Она посмотрела на свое отражение — опять ничего.
«Может, он обо мне и не думает. Ему плевать, кто сидит сзади».
Маргарет вспомнила предыдущие случаи. Кимберли подхватила ее под локоть. Администратор в гостинице коснулась ее пальца, когда передавала ручку. Консьерж поддержал под руку, чтобы она не упала.
«Они все касались меня, когда я смотрелась в зеркало, — заключила она. — Таким образом я узнала их мысли. Но не слышу, что думает шофер, потому что у нас не было прикосновения».
Даже если бы наполовину не было закрыто пространство между передним и задним сидениями, Маргарет не дотянулась бы и не коснулась шофера, чтобы проверить свою версию. Никакого легкого прикосновения к нему, когда протянула кредитку. Пожалуй, она ждала, когда окажется в театре.
Когда она подошла к Довану Кеннарду, директору, человеку, научившемуся делать рок-музыкальное видео, пудреница находилась в ее левой руке. Она протянула правую и поздоровалась.
— Ты считаешь, что я подхожу на роль официантки? — спросила она и театральным жестом поднесла пудреницу к лицу.
Ее гипотеза оказалась правильной: ключом разгадки магии зеркала был физический контакт.
«Почему я не взял на роль официантки голливудскую звезду? Я знаю, что режиссер не переносил Мерил Стрип, но и не обратился к Глен Клоуз или Джулиан Мур. Их появление на сцене заполнило бы зрительный зал, а я, в свою очередь, вынужден общаться с человеком, который едва ли знает уличную жизнь Нью-Йорка».
Маргарет отдернула руку, будто получила электрический заряд. Ее первым делом было сказать мистеру Кеннарду, что ни у Глен, ни у Джулианы нет профессионального опыта, чтобы играть в пьесе, которую ставили, но вовремя придержала язык. Ей не хотелось вносить разлад в первые дни репетиции. С большим усилием она выдавила улыбку, резко повернулась и столкнулась с новой партнершей, Лизет Бовер, двадцатидвухлетней актрисой, которая создала себе имя, играя проститутку-подростка в популярной мыльной опере. От столкновения Маргарет потеряла равновесие и упала на пол.