- Что вы, дев… хм… Молисента, вы, конечно, извините, но как раз-таки я ничего и не сделал. Все мое вмешательство – в невмешательстве. Я просто решил предоставить судьбе карт-бланш. Убежден – естественный порядок вещей всегда лучше придуманных квестов. Даже самых гениальных. Поэтому и письмо не отнес адресату, просто дал вам информацию про задумку отца, вот и все.
- Почему тогда первая загадка была у меня? – Рован все еще говорил напряженно, будто еле сдерживался. – Кажется, в плане моя персона игнорируется.
- Да что вы! – привычно эмоционально воскликнул ректор. – Разве можно игнорировать такого человека? Никак нет. Только вы должны были находится в неведении. Так сказать, вести себя естественно. Не очень дружелюбно, особенно на фоне мистера Стокера.
Черт возьми, эти профессора все такие извращенцы?
- Мо, выйди, пожалуйста! - несдержанно рыкнул судья.
Я нерешительно глянула на Рована, потом на более спокойного Лиама. Тот только кивнул и открыл мне дверь.
- Подожди нас снаружи, Молли.
Глава 19.4
Хм, серьезно? Они его что физически собрались воспитывать?
Я нерешительно шагнула за дверь, прикрыла ее, но уже через минуту живая фантазия нарисовала мне такие картины, что я вихрем ворвалась обратно.
- Не нужно его…
Ой!
Что-то припозднилась я, кажется. Все трое уже сидели на стульях, а растрепанный ректор писал что-то на бумаге, одной рукой прижимая к носу белоснежный платок.
- Все в порядке, лис. Сейчас ректор напишет нам нужный адрес, и ты совсем скоро увидишь родителей.
Зубодробительно бодрого голоса профессора Женье я больше не слышала. Кабинет мы покинули спустя несколько секунд в абсолютной тишине.
***
Когда я в компании двух молодых мужчин остановилась на незнакомой улице перед роскошным двухэтажным домом, мою грудь раздирало столько противоречий, что шаг вперед потянул бы на подвиг.
Обрадуюсь ли я, увидев отца и мать? Наверное, да. Хочется ли мне хорошенько проораться, высказав им все, что на душе? Несомненно. Соскучилась я по маме? И что будет, когда мы покинем этот дом? Когда покинем столицу?
В голове все еще не укладывалось, что отец жив-здоров, просто труслив, как кролик. А больше всего удивляло, насколько же я недооценила собственную мать. Вот так живешь и думаешь, что знаешь человека, а оказывается черта с два – внезапно он выкидывает такой фортель, что у тебя попросту руки опускаются и ноги подкашиваются. Да что там ноги… в голове так вообще полный кавардак.
Впрочем, мужская часть нашей компании, кажется, искренне и единодушно недоумевала, почему мы застыли, как вкопанные перед самым финалом, но деликатно меня не торопила. Что ж, подвиг, так подвиг…
Я разом выдохнула весь воздух из легких и поспешила к дому. Громко постучала в дверь и замерла, когда с противоположной стороны в замке заскребли ключом.
Несколько секунд вполне обычного шебуршания чуть не вынули мне душу. Не несколько секунд, а несколько часов, ей-богу!
Когда, не выдержав этих царапушек, я слабонервно потянулась, чтобы дернуть дверь, она вдруг отворилась самостоятельно и весьма резко, больно ударив меня по пальцам. Поэтому вместо того, чтобы пронзить взглядом того, кто появился в проеме, я ойкнула и скрючилась от боли, зажимая пострадавшие пальцы и жмуря глаза, из которых сыпались искры.
- Доченька! Всемогущие боги! Как ты… - меня сграбастали в объятия, сжали до новых искр. – Как ты здесь?
Осторожно подняв глаза, будто боясь поверить в то, что мне, наконец, улыбнулась удача, я встретилась взглядом с мамой. Черт, черт, черт! Как же это…
Сжав ее в ответных объятьях, я порывисто прильнула к теплому плечу и закрыла глаза. Плевать, что я злюсь. Плевать! Я соскучилась, вымоталась и почти перестала верить в успех. Я устала, запуталась и… влюбилась, кажется. Это, конечно, не точно…
- Пойдем внутрь, - мама потянула меня за собой, но вдруг посмотрела за спину и, кажется, обомлела еще больше. – Вы что, все пришли? Ну… что ж… заходите в дом.