- Почему не поверила? Вы же сказали…
- Я сказал «была убедительна» - искренна - ты сама себе в тот момент верила, этим ей и приглянулась…но на посредственность ты даже без магии не похожа, да и чувства у духов обостренные, что-то она почуяла… тут ее уже не переубедишь, - туманно заключил он.
- Что почуяла?
- Может связь айори… - задумчиво протянул судья. – А, может, что-то еще…
Рука, которую он протягивал для помощи, вдруг скользнула к моему лицу, тронула подбородок, приподнимая лицо. От этого прикосновения моментально стало жарко. Лицо вспыхнуло, ладони вдруг вспотели… Да что такое?!
Взгляд цепко исследовал меня – волосы, лоб, глаза, нос, губы… снова глаза. Судья смотрел так, будто в голову ко мне хотел залезть. Ощущение жуткое и вместе с тем… волнующее. Дурость какая-то! Сумасшествие!
Глаза скользнули к амулету на запястье – наверняка ведь защита дает сбой. Но руны на браслете по-прежнему светились равномерно, совершенно сбивая с толку. Если это не айори, то что, черт побери, сейчас происходит?!
Глава 12.2
- Необычно было слышать из твоих уст свое имя, - все еще гипнотизируя меня взглядом, сообщил Рован. Пальцы с подбородка так и не убрал, поганец! – Может, и на «ты» перейдешь, раз уж пошла такая пляска?
- Может, раз пошла такая пляска, и ты будешь называть меня по имени? – ввернула я. А что теряться? Пусть будут двусторонние уступки. – Надоело быть лисой.
- Торгуешься?
- Ищу компромисс.
Голубые глаза смеялись.
- И как же мне тебя звать? Молисента – слишком длинно, Молли – совершенно не подходит. А лис – просто идеально.
Большой палец едва заметно огладил мой подбородок, прошелся по нему сверху-вниз оттягивая нижнюю губу. Проверяет он меня что ли? И, на секундочку, не забыл ли судья, что мы все еще на территории призраков, притом, слегка озабоченных?
- Можешь звать Мо, - сжав губы, я отвернулась в сторону, избавляясь от его прикосновений. - Это сокращенно для друзей. И для тебя… в качестве исключения.
- Приятно быть исключением, - его руки вернулись к лицу, но теперь вдвоем. Обхватили лицо с обоих сторон – не высвободишься.
Святые молотки, да чего он добивается?
Нет, какая-то часть меня – безумная нимфоманка - сейчас всего этого хотела – его прикосновений, бархатного голоса, теплого, волнующего мужского дыхания в нескольких сантиметрах от лица… всего этого и с продолжением. Но если я настолько плоха, что позволю этому случится, то меня точно можно будет вести в психушку, а я туда пока не собираюсь.
- Какого черта ты творишь?!
Неплохо, Мо! Молодец! Чуть меньше паники в голосе, и было бы идеально.
- Проверяю.
Я задергалась, вжимаясь спиной в стену, понимая, что он наклоняется, упирает колени в пол, губы приближаются с вполне ясным намерением поцеловать… ооо…
Удерживая лицо в ладонях, он подтянул меня выше, так что я тоже оказалась на коленях – лицом к лицу с наглой угрозой, с чертовым исследователем - и нежно коснулся губ. Аккуратно, будто пробуя на вкус... а меня уже можно было выносить.
Заходите, санитары!
Асгред отстранился на миллиметр и облизнулся, будто голодный кот. Мелькнула робкая надежда, что все - судья уже напробовался, удовлетворил свое любопытство и сейчас меня отпустит.
Мелькнула и канула в небытие, потому что на втором витке в эксперимент наравне с губами влился язык. Уже не такой осторожный, даже жадный.
Нимфоманка внутри бесновалась и улюлюкала, нормальная, адекватная «я» бранилась и закрывала глаза, не желая лицезреть позорное поражение, а третья личина, промежуточная – та, что снаружи – просто млела, вспомнив, что кошачьи повадки ей как родные.
Впившись коготками в каменные предплечья Рована, с непонятным намерением – оторвать или притянуть поближе – я почти мурчала, чувствуя, как вжимаюсь в него грудью, как одна его рука, оставив лицо, притягивает мои бедра, бессовестно проникнув в задний карман брюк.