Я с не меньшим напряжением следила за выражением его лица. Есть ли там что-то для меня? Хотя, чего уж – вряд ли.
- Ничего важного, - Асгред протянул мне послание. – Прочитай, если хочешь.
Я тотчас замотала головой.
- Нет, это не для меня.
- Прочитай. Вдруг ты увидишь какую-то зацепку?
Зацепку. Я и не подумала. Что ей делать в письме к сыну?
Странный пожар в груди еще бушевал, путая мои мысли, но протянутый листок я все же взяла.
Глава 17.5
Моргнула пару раз, чтобы сфокусироваться, и вчиталась в тонкие ровные строчки, но почти сразу почувствовала, что в груди опять становится тесно – столько тревоги и заботы было в этом послании.
Если честно, я и сама не понимала своего состояния. К чему излишняя драматичность? К чему переживания, если этого человека не было в моем окружении долгих семнадцать лет? Я не знала его большую часть своей жизни, он не принимал в ней никакого участия, мало того, без помощи гипноза я сама его совсем не помнила – ни голоса, ни облика, ни походки. Фредерик Намьер был мне никем.
Но вопреки всем разумным доводам мне было ужасно обидно, даже завидно. Почему он смог подарить свое внимание двум неродным детям, но так решительно игнорировал мое существование? Чем я была для него плоха?
Как бы то ни было, его нежность и забота предназначались Ровану. Слова входили в мое сознание рваными отрывками, не складываясь в общую картину.
… «Возможно, скоро… когда меня не будет рядом…»
… «Ты должен помнить наши разговоры…»
… «Твоя жизнь… твое счастье…»
… «Хотел бы видеть твоих детей, радость в твоих глазах…»
С трудом дочитав до конца, я подняла глаза на судью. И он как-то сразу всполошился, видимо пламя хлестало прямо из глазниц.
- Молисента?! Ты меня слышишь? Что ты чувствуешь? Злость? В груди горит?
Горит, как никогда, черт возьми! И слышу я его прекрасно: четко и громко, будто кто-то добавил звука этой жизни.
Он хочет видеть его детей?! Сын должен помнить их разговоры?! Почему, гребаные молотки, он никогда ничего подобного не говорил мне?! Почему?! Даже письма не оставил! Ни строчки!
- Молисента?!
- Слышу, - прошипела я, выпуская часть огня наружу.
- Если я не ошибаюсь, в тебе пробуждается магия, - ровным голосом сообщил Рован, но в глазах ясно читалась тревога. - Не блокируй эмоции. Можно кричать и плакать – главное…
Дальше я ничего не слышала. Разум выхватил единственное важное слово – магия. И меня резко обдало холодом, будто кто-то вылил сверху ведро холодной воды.
Магия?! Злость последний раз оторопело булькнула и умерла, мгновенно задавленная другими эмоциями – страхом и растерянностью.
Магия? Где она? Я наконец-то дождалась пробуждения? Это значит, мама найдется и все вернётся на свои места? Я... Постойте... Стоп, стоп, стоп! Я...
- Все прошло?
- Что?
Я ослышалась?
- Все прошло, - уже утвердительно произнес Рован. - Отпустила.
- Нет, нет! Ничего я не... - я отчаянно помогала головой, попыталась всколыхнуть в душе ту бурю злости, что съедала меня минутой раньше. Впилась взглядом в письмо, но не смогла ничего прочитать, потому что из глаз брызнули слезы. - Черт! Черт!
Все ещё сжимая пальцами бесполезную бумагу, я что есть сил саданула кулаком по столу, и тут же завыла от боли, как раненый зверь. Закрыла руками лицо и беспомощно разревелась.
Глава 17.6
Все ещё сжимая пальцами бесполезную бумагу, я что есть сил саданула кулаком по столу, и тут же завыла от боли, как раненый зверь. Закрыла руками лицо и беспомощно разревелась.
Судья молча обхватил мои вздрагивающие плечи и прижал к себе. Большая ладонь успокаивающе погладила спину. Слезы все лились, к ним присоединились нервные всхлипывания, а его руки неустанно чертили теплые дорожки на моей спине.
И как я могла на него злиться? Как на него вообще можно злиться?
Растерев влагу по щекам, я положила голову ему на колени и закрыла глаза. Зажмурилась, пытаясь понять, что чувствую.
- Злишься ты неплохо, - сверху проговорил Рован. – Но чего-то все же не хватило.