Как это часто случается, на смену веселью пришла апатия. Мы ждали. Действие морфа постепенно сходило на нет, тем самым возвращая нам прежнего Стокера. Разум возвращался в преднаркотическое состояние, а вот память обнуляться не желала.
Не самое правильное дело лезть к человеку в таком состоянии, но мое нетерпение и желание разобраться в этой истории подстегивали к действию. Да и Рован сейчас похвастаться выдержкой не мог – и ему надоела вся эта липкая, нескончаемая путаница.
Перехватив его руку, я сама шагнула к окну.
- Лиам… Извини, что настаиваю, но мне важно узнать, что во втором письме.
Хотелось сказать мягко, но получилось твердо и настойчиво.
Стокер хмуро кивнул, даже не взглянув на меня. Ну а что, сколько можно тонуть в этом болоте из писем и загадок? Я уже захлебываюсь и плююсь, а меня все тянет глубже и глубже. Ну их, эти квесты! Надоело.
Топая за Лиамом по квартире, я почувствовала, как мою ладонь обхватила большая теплая рука Рована. Поддерживающе сжала пальцы, потом скользнула на бедро. Судья на ходу притянул меня к себе, вызывая эгоистичное желание послать все к чертям и убежать с ним прямо сейчас далеко и надолго, чтобы быть только вдвоем, подальше от всех проблем.
Глава 19.1
***
«Мой план прост и сложен одновременно. В нем слишком много ниточек, слишком много «если», но я уверен, все сработает, потому что главная роль в нем отведена тебе. Я убежден в этом хотя бы потому, что ты нашел это письмо – значит, мой расчет верен.
Если хочешь знать, все началось с того, что моя прошлая жизнь вернулась из небытия и захотела взять свое. Если говорить проще, моя айори нашла меня, и кое-что потребовала. Я не мог не признать свои ошибки, поэтому в конце концов согласился помочь. Не так уж и трудно просто составить еще один квест, чтобы восстановить справедливость и устранить неприятные последствия своего выбора.
Я говорю путано, но по-другому не объяснить.
Если что-то пойдет не так, или понадобится помощь, ты всегда можешь обратиться к тому, кто принес тебе первое письмо – к моему старому другу Женье. После долгих уговоров, он согласился участвовать в моей афере, но только не напрямую – скорее, как рука всевидящего и всезнающего – направлять, подталкивать и пояснять.
Итак, сейчас, когда ты прочтешь второе письмо, ты должен найти Молисенту. Она уже должна приехать в столицу, чтобы найти свою мать и пропавшую безделушку. Самая соль и первопричина всех манипуляций – неспособность моей дочери пробудить собственную магию. Она пустышка с самого рождения, и что только ее мать не делала для того, чтобы найти в ней хоть крупицу таланта… все зря. Она обвиняет в этом меня, и я склонен полагать, что мое отсутствие в жизни этой девочки могло сказаться на несозревшей личности не лучшим образом.
Найди ее, постарайся стать другом и пробудить хоть что-то, если оно есть. Если не получится у тебя, то ни у кого не выйдет.
Только помни, в ее глазах я к этой истории не должен иметь никакого отношения, кроме как составитель квеста – безликий и бездушный. Я не должен снова стать частью ее жизни. Она – мое прошлое, а я с ним давно попрощался».
Фредерик, почти живой.
С каждой строчкой, с каждым словом я будто проваливалась в какую-то яму, глубокую, темную и противно чавкающую. Что за дрянь происходит с моей жизнью? И что за люди меня окружают? И есть ли хоть кто-то, кто рядом со мной вопреки сценарию безликого трусливого профессора?
Фу! Мне даже отряхнуться захотелось.
Молча поднявшись, я двинулась к двери. Противная липкая гадость покрыла все мое нутро. И пока я не покончу с этой историей, я не смогу покончить и с этой черной вязкой дрянью, которая скручивает желудок, заполняет горечью горло и давит на мозг, до тошноты, до боли в глазах и шума в ушах.
И за что они со мной так? Неужели, отсутствие магии – повод играть мной, как куклой? Повод кроить мою жизнь, как вздумается?
Это не просто дико, это смешно… было бы смешно, если бы не было так грустно.