«Мы сами во всем виноваты! Только мы и никто иной! Не успела кровь погибших впитаться в каменистую землю мыса Манумортис, как мы, опьяненные вином и безнаказанностью, стали совершать бесчинства. Совершенно забыв о том, что мы воины Света, защитники Добра. Триста двенадцать мужчин, как обезумевшие, предались порокам. Женщины, чьи мужья и женихи еще вчера сражались с нами плечом к плечу, подверглись насилию. Заступающиеся за их честь старики и юнцы были жестоко убиты, из каждого дома слышатся плачь и рыдания… Мы обезумели? Мы сошли с ума? Нет, мы почувствовали вседозволенность! На данный момент, наш отряд является самой сокрушительной силой в мире. Дарованные нам способности, делают нас непобедимыми, даже перед лицом войска превосходящего нас в тысячу раз. Один рык Оверима способен обратить в паническое бегство целое войско… Я слышал, как жена владельца замка, совсем молодая женщина, звала на помощь, когда Валенштайн и два его приятеля завалили ее возле камина, задрав подол её платья… Даже после пережитого: смерти любимого мужа и группового изнасилования, она оставалась красивой и гордой. По ее ногам текла кровь, сквозь разорванное платье была видна обнаженная плоть, она опиралась о каминную полку, с презрением глядя на окружающих воинов Света: сытых, пьяных, довольных собой и жизнью. Будущих властителей мира…»
- Ублюдки и подонки! – Виктор с силой ударил по деревянному подлокотнику дивана так, что даже зашаталась лампа, стоящая на письменном столе. На его лице заходили желваки, а руки самопроизвольно сжались в кулаки. – Ничтожества и трусы! Вот она ваша аристократия, вся как на ладони! И предок твой не лучше…
- Читай дальше! – не то попросила, не то приказала Ингрид, не поднимая глаз на юношу.
«Тихо и медленно она произнесла слова, которые навсегда останутся в моей памяти: «Я проклинаю вас кровью всех погибших за Свет и призываю Вседержителя в свидетели. Вы очень быстро забыли о своем предназначении. Отныне, каждый месяц, в первый день полной луны вы будете вспоминать Последнюю Битву, чувствовать трепет и ужас, который сегодня принесли в дома невинных людей. Когда от вас ничего не будет зависеть, и вы будете содрогаться от страха, зная, что ни ваше положение, ни ваше богатство и даже ваш дар не помогут вам, если ваш лидер проиграет в битве! Всевышний, услышь меня и даруй справедливость!» Девушка выкрикнула последние слова и без сознания рухнула у камина. В огромном обеденном зале наступила полная тишина. Я поднялся, чтобы помочь девушке, применив свой дар врачевания, но что-то оторвало меня от пола. Вокруг все завращалось, я потерял ориентацию и пришел в себя, упав на холодный камень призамковой площади. Нас уже ждали! Напротив нас выстроились воины в черных латах. Опять они?! Из их рядов вышел высокий воин в черненом рыцарском доспехе. От него исходила аура ужаса, все замерли в оцепенении, не в состоянии даже поднять руку, чтобы извлечь меч… Их было трое: маркграф Церинген, маркиз Дорсет и герцог Валенштайн. Всего трое, на кого не подействовала аура ужаса Темного Рыцаря. Каждый из них имел максимальное количество дарованных сверхспособностей. По очереди они скрестили свое оружие с Воином Ада. Мы стояли обездвиженными и во все глаза, с ужасом и трепетом смотрели, как вначале обезглавленным упал маркиз Дорсет, затем с распоротым животом на землю упало тело герцога Валенштайна, а через минуту разрубленный от плеча до паха, к ногам Темного рыцаря повалился маркграф Церинген. Я никогда в жизни не испытывал большего ужаса, чем в тот момент, когда Темный Рыцарь уверенной походкой двигался в нашу сторону. С его огромного двуручного меча летели бисеринки крови, поступь была твердой и уверенной, а цель определенной. Я даже не мог убежать. Кто-то из воинов от страха упал в обморок. Кто бы мог подумать, что ветераны битвы при мысе Манумортис, сходившиеся грудь в грудь с исчадиями ада, будут так бояться. Страх подавлял волю! Вначале Темный Рыцарь остановился, затем встал на колени, и тогда наваждение спало. Мы увидели, что у него из груди торчит кончик меча, а за спиной, держа вываливающиеся из раны кишки, стоит герцог Валенштайн. Пережившие самый страшный ужас в своей жизни, стыдясь своей слабости, мы выхватили мечи и с криками ярости бросились к стоящим напротив нас противникам. Видя смерть своего лидера, они побросали оружие и подняли руки вверх. Но нас уже было не остановить…»
- Дальше читать не буду. Все понятно. Как мой отец и думал.
- Ты о чем? – Инга покрепче обняла Виктора, уткнувшись носом в его плечо, ощущая себя полностью защищенной.