— Я был полностью уверен, что ты был большой занозой для меня.
Его взгляд метнулся ко мне, а потом Шон вновь отвел глаза в сторону.
— У меня были свои причины недолюбливать тебя.
— Тогда, мы с тобой квиты.
— Нет, мы с тобой не квиты! — он ударил кулаком по рулю. — Ты начал все это дерьмо между нами! У тебя не было причин вести себя как урод несколько лет назад, что я сделал такого, чтобы заслужить такое отношение к себе? — В темноте кабины его глаза ярко светились. — Что я сделал тебе, чтобы ты так ненавидел меня?
Моя поясница одеревенела. Что сделал Шон такого, чтобы заставить меня ожесточиться по отношению к нему? С силой зажмурив глаза, я дышал через нос. Все, что он сделал в тот день... то выступление, огонь у него во взгляде, то неверие, когда я отказал ему вправе стать частью моей группы...
Как я мог объяснить ему, что он просто слишком сильно напомнил мне моего отца?
— Ничего, — ответил я просто, — ты ничего не сделал.
— Тогда почему? Неужели я настолько плохо играл на гитаре? Было ли это достаточной причиной для того, чтобы...
— Нет, причина была не в этом, — схватившись за лоб, я старался подавить приступ мигрени. Я ощущал изнеможение от ночной поездки домой, но более того, я ощущал эмоциональное истощение от всего этого. И теперь, когда пропала Лола, я... — Послушай. Это будет звучать весьма отстойно на слух, но... — Это правда. — В тот день, ты просто заставил меня подумать о том, что на этом ты не остановишься. Я знал парней вроде тебя. — Одного парня. — Людей, кто не могли справиться с мыслью о том, что они были рождены не для того, чтобы стать великими.
Людей, кто пытались уничтожить тех, кто был лучше них самих.
Обернувшись, я увидел, что Шон смотрел прямо перед собой.
— Сейчас ты намного лучше, чем тогда, — сказал я ровным тоном. Взгляд его синих глаз метнулся в мою сторону. — Но твоя сестра на ступени выше тебя.
Меня охватило облегчение, когда Шон фыркнул от смеха. Он позволил небольшой улыбке появиться на лице.
— К черту тебя. Да, я знаю, что она лучшая.
— И? — его злость отступила? — Тебя это волнует? То, что Лола могла бы пойти дальше, чем хотела бы сама, а ты сам не смог бы никогда добраться до ее уровня? Ты ненавидишь ее за это?
Мысленно я представил, как гнев исказил черты моего отца. Как его рот кривился, словно у змеи, а костяшки его пальцев были покрыты кровью моей матери.
Брови Шона высоко взметнулись вверх.
— Ненавижу ее? Лолу? — двигатель негромко жужжал, фургон замедлил свой ход, пока мы поднимались в гору. — Лола моя младшая сестра. Я бы не смог испытывать к ней ненависть, даже если бы постарался, даже если бы она получила все, о чем я всегда мечтал, но так и не получил.
Теплота милосердия, нечто, что я не готов был ощутить, наполнила меня, когда я слушал то, что он говорил мне. Мои суждения о нем были неверными.
У Шона не было ничего общего с моим отцом.
— Вон там, — прошептал он, выключая фары. Выглянув наружу, я увидел маленький, едва освещенный мотель, расположенный на парковке. Он находился в низине, мигающий знак указывал нам направление. — Вот здесь остановился Джонии, это последнее, что мне известно.
Моя кровь ускорила свой ход.
— Ты думаешь, она оба здесь?
Шон колебался, поспешно освобождаясь от ремня безопасности.
— Если это не так, то я не знаю, где еще их искать.
Было тяжело слышать его слова. Если Лолы здесь не было, тогда у нас нет никаких зацепок. Открыв дверь, я ощутил запах гнили. Она должна быть здесь.
Она просто обязана быть здесь.
Не говоря ни слова, мы подошли к зданию. Это было вымершее место. Освещенные бледным желтым цветом комнаты, которые изредка кто-то посещал. Все двери выходили на парковку, они были потрескавшимися и на некоторых отсутствовали номера.
Молча, мы вместе с Шоном пригнувшись пробирались к комнатам, чтобы нас было не так просто увидеть из окон. Ничего из того, что мы видели, не выглядело используемым, тени становились больше по мере того, как мы приближались к дверям.
Они здесь? Мое сердце сжалось от боли. Куда мы пойдем дальше, что нам делать?
Что делать мне?
Дотронувшись до кармана, я почувствовал свой телефон. Идея пришла ко мне внезапно. Присев на корточки, я достал его и начал набирать номер в темноте. Шон подошел ко мне, и когда увидел, что я делаю, достал свой телефон.
Я звонил Лоле в надежде услышать ее телефон, хоть какой-то шум сквозь стены мотеля. Какое-то время не было ни единого звука. Пели сверчки, и где-то далеко сигналили автомобиль.
Обернувшись, я подумал, кому звонил Шон. Он же не мог тоже пытаться дозвониться до Лолы?
Когда я услышал, что снова был отправлен на голосовую почту, то все внутри меня пылало от того, что это произошло уже в сотый раз, а потом я услышал звук, от которого у меня перехватило дыхание.