Действительно, религия считалась настолько важной для успеха новой республики, что она дважды закреплена в нашей Конституции — в Клаузее об установлении и Клаузее о свободном исповедании. Сегодня эти положения часто понимают неправильно, считая, что они призваны защитить правительство от опасного и неблагоприятного влияния религии. «Отделение церкви от государства» — так принято говорить, и многие люди думают, что цель состоит в том, чтобы построить стену между ними, секуляризировать наше правительство. Но наши основатели имели в виду совершенно противоположную идею. Они знали, насколько важна религия для правильного функционирования демократического правительства, и поэтому хотели защитить религиозные институты от вмешательства государства.
Но столь же непоколебимой, как и приверженность наших основателей религиозному плюрализму и свободе — включая свободу быть атеистом, — была их убежденность в том, что Соединенные Штаты Америки сами по себе все еще являются единой нацией под Богом. Если мы отменим эту часть нашего национального нарратива, мы рискуем отменить и некоторые из самых важных частей остальных.
Чтобы создать великую нацию, нашим основателям нужно было верить во что-то большее, чем они сами. И мы тоже должны верить в это, если хотим сохранить ее. Светский гуманизм может сработать для большого числа людей, помогая им жить нравственной жизнью, находя при этом достаточное количество индивидуальных целей и смыслов. Но он недостаточен на уровне нации — разумеется, нации, основанной на идее, что мы наделены нашим Творцом неотъемлемыми правами. Без критической массы людей в Соединенных Штатах, вновь обретших веру в Бога — высшее существо, превосходящее их самих, — я скептически отношусь к тому, что мы сможем полностью обратить вспять то, что столь многие американцы приняли как неизбежный национальный упадок.
Помню, я присутствовал на проповеди другого пастора в Айове, который учил, что, чтобы быть настоящим христианином, нельзя просто смутно верить в «философские учения Иисуса Христа» (как, скажем, Джефферсон), но нужно верить, что Иисус Христос действительно был прав в том, что говорил — он единственный сын Бога и что путь к Истине пролегает исключительно через него. «Либо он был сумасшедшим, либо он был прав… Вы не можете верить ни в то, ни в другое», — сказал пастор.
Я бы сказал то же самое о наших отцах-основателях. Если вы действительно привержены возрождению идеалов 1776 года, на которых была построена наша нация, то либо вы верите в эти идеалы, либо нет. Отвергать Божественное провидение, принимая идеалы, завещанные нашими основателями, которые верили в высшую силу, создавшую эти права, — это не последовательная позиция.
Это возвращает меня к Ричарду Докинзу, который, похоже, считает, что современные люди могут наслаждаться такими фундаментально христианскими вещами, как Рождество, всеобщие права человека и вид прекрасных соборов, без веры, которая привела к появлению этих вещей в первую очередь. Без верующих христиан не может быть «культурного христианства».
К счастью, проблема упадка религии в Соединенных Штатах не столь остра, как в Европе. Согласно опросу Gallup, проведенному в 2022 году, 81 процент американцев ответили «да» на вопрос, верят ли они в Бога. Итак, реальная опасность, с которой мы сталкиваемся сегодня, — это та, которую наши основатели не совсем представляли: не тирания большинства, а тирания меньшинства. Каждый день это вокальное меньшинство пытается навязать странный набор новых идей — который, как отмечают некоторые мыслители, по сути, функционирует как замена религии — и угрожает социальным остракизмом всем, кто осмеливается с ним не согласиться.
Как недавно заметил даже благочестивый атеист Докинз, мы должны быть очень осторожны с тем, как быстро мы позволяем религиозным догматам просачиваться из нашей общественной жизни. То, что придет на смену этим догматам — в частности, от радикальных левых, — почти наверняка окажется гораздо хуже, хотя бы потому, что приверженцы новой леворадикальной религии верят в свое дело с не меньшим рвением, чем все религиозные фундаменталисты, которых мы когда-либо видели.
Если вы мне не верите, переверните страницу.
Вера в науку и вера в Бога не противоречат друг другу, а совместимы: не случайно многие величайшие ученые в истории верили в Бога.