Я ответил прямо: «Я не верю, что правительство говорит нам правду. Я руководствуюсь доказательствами и данными. За последние несколько лет я убедился, что мы должны скептически относиться к тому, что говорит нам правительство. Я не видел доказательств обратного, но верю ли я всему, что правительство нам говорит? Абсолютно нет».
Очевидно, это нарушило третью грань американской политики.
Газета Wall Street Journal устроила целый день, понося меня за этот ответ. Редакция газеты, которая до этого относилась к моей кандидатуре уважительно (даже если и не дружелюбно), опубликовала расширенный материал под заголовком «Вивек Рамасвами ныряет в болото» с подзаголовком «Действительно ли кандидат в президенты так сказал о 9⁄11?». Ссылаясь на вопрос интервьюера, они заявили: «Мистеру Рамасвами следовало бы убежать от этого вопроса, если не выйти прямо из дверей интервью». В этом и заключалась суть критики — не в том, что мои слова были ложными, а в том, что они относились к категории тех вопросов, которые вообще не следовало задавать.
Анафилаксия была двухпартийной. Сенатор-демократ Крис Мерфи из Коннектикута написал в Твиттере: «Если вы хотите стать кандидатом в президенты от GOP, вы должны верить, что правительство взорвало башни-близнецы, а Усама бен Ладен — невиновный человек, живущий под псевдонимом в Майами». Бывший вице-президент Майк Пенс заявил, что он «глубоко оскорблен» тем, что я не доверяю отчету комиссии 9⁄11. The Wall Street Journal продолжает утверждать, что Комиссия 9⁄11 была «одной из лучших попыток подотчетности правительства за последнее время», чьи «выводы никогда не были дискредитированы кем-либо заслуживающим доверия».
Но это явная ложь, причем неопровержимая. В последние годы ФБР рассекретило документы, из которых следует, что Комиссия 9⁄11 откровенно лгала о причастности Саудовской Аравии к терактам. Шокирующие подробности того, насколько неправа была комиссия в этом вопросе, впервые были чрезвычайно подробно освещены изданием ProPublica, которое обычно не выходит далеко за рамки мейнстрима в таких вопросах, как этот. Перевес доказательств стал настолько значительным, что даже «Атлантик» — издание, с которым я спорил по этому поводу во время предвыборной кампании, — вынуждено было высказаться по этому поводу. В статье под заголовком «Новые доказательства 9⁄11 указывают на глубокую причастность Саудовской Аравии» Дэниел Бенджамин и Стивен Саймон пишут, что официальный отчет о событиях, представленный в докладе Комиссии 9⁄11, «теперь кажется неверным». И если наше понимание того, что произошло 9⁄11, окажется ошибочным, то дорогостоящая политика, которую Соединенные Штаты проводили на протяжении последней четверти века, была основана на ложной предпосылке. Глобальная война с террором была основана на ошибке.
Ключевой вопрос, с которым столкнулась Комиссия 9⁄11, заключался в том, было ли правительство Саудовской Аравии причастно к планированию терактов. В докладе был сделан вывод о непричастности ни правительства Саудовской Аравии, ни королевской семьи. В то время вопросы витали вокруг сорокадвухлетнего аспиранта, который принимал, размещал, открывал банковские счета и давал деньги на аренду первым двум угонщикам «Аль-Каиды» после их приземления в Лос-Анджелесе в январе 2000 года, и ФБР и Комиссия 9⁄11 категорически отвергали эти подозрения.
Саудовский студент Омар аль-Байуми утверждал, что познакомился с двумя террористами совершенно случайно. Это было смехотворное утверждение даже для того времени: сорокадвухлетний аспирант случайно встретил двух террористов в аэропорту и мгновенно подружился с ними до такой степени, что принял, поселил и открыл для них банковские счета. Террористы это или нет, но я не думаю, что хоть один путешественник в Соединенные Штаты когда-либо заводил такую непосредственную дружбу в результате случайной встречи в коммерческом аэропорту.
Однако доклад Комиссии 9⁄11 подтвердил, что альтруизм Байуми действительно был во имя гостеприимства, как он утверждал — сомнительного, не вызывающего никакого доверия. А сотрудник ФБР Жаклин Магуайр дала показания Комиссии 9⁄11 в 2004 году, что первая встреча Байуми в кафе с угонщиками выглядела «случайной». По сей день Байуми утверждает свою невиновность, и ему так и не было предъявлено официальное обвинение в совершении преступления.