Красоту в качестве абсолютной основы бытия человека невозможно определить через другие категории. В этом статусе она тавтологична: красота есть красота. Попытки определить ее окольным путем через иные понятия уводят от понимания сущности красоты в сторону. Онтологическое разворачивание красоты в структуре мироздания должно быть представлено как добывание красоты из нее самой, как генетическая конкретизация. Красота не привносится извне, она возникает из собственной основы, из самой себя. Применительно к конечному миру — из собственной субстанции.
Красивая школа не может стать красивой путем разукрашивания ее чем-то не присущим самой школе, привнесенными в нее из области политики, права, религии, мифологии, этики, науки, искусства и т. д. Все они должны быть получены в пределах самой школы, из школьной жизни, в тех составляющих элементах, из которых состоит школа как социальный феномен, отличающийся от других социальных институтов. Школьная политика, или политика школы, не строится на примере лучших образцов политики правительства или политики как таковой. Школьное право, или правовая школа, это вовсе не есть адаптация правовых норм общества к повседневной жизни школы. Школьная религия, или религия школы, не есть преподавание в школе божьего закона. Школьная этика, или этика школы, не ограничивается требованием соблюдения в школе общественных нравственных норм. Школьная наука, или наука школы, опять же не есть преподавание в школе различных наук или руководство школой на основе научных стандартов. Школьное искусство, или искусство школы, не есть бурное развитие в школе художественной самодеятельности и различных кружков художественного творчества. Разумеется, все это присутствует и должно присутствовать в школе. Но это, как мы сказали выше, лишь эмпирическая сторона дела. Теоретическая же состоит в том, что школьная политика, право, мораль, религия, искусство и т. д. — все это станет элементом Красивой школы лишь тогда, когда они, во-первых, будут выработаны на основе реальной, конкретной, действительной жизни школы, а не привнесены в нее со стороны. Во-вторых, будут служить метафизической, в сказанном выше смысле, основой целостности школьной жизни, учителей и школьников, т. е. если они (школьная политика, право и пр.) в бурной и кипучей эмпирии школьного бытия служат началом покоя, стабильности, возвращения каждого мгновения, каждой детали к сущности бытия. Все, что есть в школе, будет элементом Красивой школы тогда, когда каждый элемент выполняет две философские (теоретические) функции. Первая — этот элемент, кроме эмпирической своей значимости, служит метафизическим звеном, соединяющим суету конкретной действительности каждодневных забот и хлопот с принципами мироздания. Вторая — он служит тем невидимым для глаза, но всегда доступным для разума основанием целостности, единства жизни каждого школьника, каждого учителя и школы как отдельного социального института. Обе эти функции охраняют от абсолютизации какой-либо крайности. Например, во всем искать полезность или вовсе ею пренебрегать. Красота — тот элемент, который присутствует в каждом как неугасающая ностальгия по единству самому себе, по целостности, которая разорвана конкретной эмпирической стороной нашей жизни. Быть целостным — значит, быть миром, а не только его отдельной частью, фрагментом, пусть даже самым значительным. В терминах религии — это ностальгия тварного человека по богу, по утерянной в Эдеме райской жизни. Что бы человек ни делал, и как бы хорошо ни шли его дела — все это лишь эмпирическая сторона, лишь одна сторона жизни, бытия вообще. Она, как бы ни была хороша, красочна и полна, все равно недостаточна, чтобы человек был полноценным, истинным, счастливым. В ней не хватает той самой детали, которую привносит красота, — божественного покоя, вечной стабильности, абсолютной энтропии. С помощью красоты человек присутствует у себя дома, через красоту он ориентирован в мире вещей и в мире собственной духовной жизни, а не блуждает, потерянный в просторах вечности и бесконечности, раздробленным на кусочки и испуганным. В теоретическом плане красота есть метафизическая часть нашего бытия, скрепляющая нас с абсолютом, трансцендентом, природой, социумом и каждого из нас с самим собой. Без этого элемента человек останется простым природным существом, деталью мироздания, созданной им для выполнения функции гармонизации бездушной природы. Без красоты человек будет пребывать в жизни лишь в форме эмпирического сна (иллюзии). Все, что он сделает, исчезнет вместе с ним, не оставив даже временного следа. Эмпирическое понятие красоты в каждой точке жизни должно быть дополнено теоретическим ее понятием. В понимании античных философов красота была состоянием космоса, естественной частью которого был человек. Но жизнь человека по стандартам космоса могла осуществляться лишь через телесное и интеллектуальное напряжение человека, который должен был сам отрегулировать свою жизнь. На наш взгляд, это правильная позиция. Человек — существо активное. И не просто активное, а разумно активное. Поэтому его практическая деятельность должна включать обязательно теоретические элементы. Односторонний эмпиризм почти всегда приводит в конечном счете в тупик, оказывается исчерпываемым вариантом развития человека. Рассмотрим это на конкретном примере одного из долгих иллюзий педагогики — на примере формирования всесторонне красивого человека.