Обитатели тьмы — злобные создания: змеи, драконы-аждахи и юхи, могущие превращаться в красивых юношей и девушек, во главе с белым змеем Кахкахой, безобразные дивы и их великой злости царь Азрака. Корыстные и хитрые, лицемерные, властолюбивые, они безобразны и телом. Мир их зловонен, холоден и темен: «…там темно и страшно и запах стоит невыносимый»{155}. Музыка их дисгармонична и больше походит на набор звуков, говорится, например, в сказке «Урал-батыр»: «…она [Карагаш] приложила курай к губам и стала наигрывать какую-то бесовскую мелодию. А джиннам и пяриям, оказывается, только того и надо было: едва услыхав родную мелодию, они мгновенно забыли обо всем на свете»{156}. Они приносят в мир смерть, увядание — служители смерти Ажали. Ночь — их день, а день — их ночь. От них все зло в мире людском. В солнечной стране Самрау мир и спокойствие:
Живущие там Самрау — бог света и его дочери Хомай — Солнце и Айхылу — Луна, небесные толпары — Акбузат и Сарат — не ведают смерти, они не подвержены старости и болезням:
Они прекрасны внешне и благородны в помыслах и поступках. Честные и бескорыстные, они несут в мир добро.
Место борьбы светлых и темных сил — земля. На земле есть и свет, и тень, в отличие от вечно светлого царства Самрау и вечно темного царства Хаоса. Здесь есть радость и горе, жизнь здесь сменяется смертью, лето — зимой, день — ночью.
Космос построен на противопоставлениях, дабы сохранить ритм. И у Космоса есть антипод — Хаос вторичный — царство стоячих озер. Башкирские поверья говорят, что глубокие озера и омуты опасны, а реки во всем прекрасны для людского пользования. Стоячая вода — символ Хаоса, бездвижья, вечности, застоя, прекращения активности и смерти. Стоячая вода вечности потекла рекой времени. И с этого момента началась жизнь Космоса. Глубокие озера и омуты — остатки Хаоса на земле. Говорят, у них вообще нет дна, что соединяются они с подземным морем. И потому зло в них неистребимо. Это и к лучшему: Хаос нужен Порядку, чтобы сказали — это Порядок, а это — Хаос. «Вещь познается своей противоположностью»{159}. Противостояние Космоса и Хаоса и есть сущность этого мира. Противостояние это пронизывает всю жизнь человека.
В башкирской мифологии нет прямого указания на то, что человек и его жизнь есть микрокосм, но все в конечном мире копирует основные формулы мироздания в собственных масштабах. Жизнь каждого человека есть уменьшенная в размерах жизнь мира. В его частной жизни просматриваются те самые антитезы Хаоса и Космоса. Здоровье — это космос, болезнь — хаос. Разум — космическое явление, а безумие — хаотическое. Нравственность — космос, а аморальность — хаос. И так во всем. Ритмы накладываются друг на друга, перекручиваются, повторяют друг друга. Каждое утро Акбузат спасает Хомай-Солнце, проглоченную Заркумом-рыбой, вероломным служителем мрака-хаоса, как это было в первый день творения, и как это происходит ежегодно в первый день нового года. Ночь — это проглатывание Хомай Заркумом-рыбой, день — освобождение ее Акбузатом. День — когда Неркес выплывает из озера отца Шульгена в образе золотой уточки и озаряет все вокруг, ночь — когда она снова погружается в озеро. Беззаботное ее плавание в озере Хаоса закончилось, когда она встретила творца мира Хаубана. Она полюбила его и подарила Акбузата, вместе с которым и был сотворен мир. Зимой аждаха забирает воду у людей, весной приходит батыр и убивает аждаху, возвращая воду людям. Утки (Неркес) и лебеди (Хомай) прилетают с появлением тепла и Солнца, с разливом рек (всемирный потоп). Их прилет — начало нового цикла, символ победы Космоса, т. е. возвращение Урала или Хаубана верхом на солнечном коне Акбузате. И снова, зима и ночь тогда царят в мире, когда солнце украдено злой старухой-мяскяй и спрятано ею под землей, а весна и день наступают, когда батыры Айна и Гайна освобождают солнце с помощью оленя (переплавляют через реку на рогах оленя). Три ритма: день — ночь, годичный и ритм Вселенной сливаются воедино, воспринимаются как нечто по сути единое. Каждый восход солнца подобен первому дню сотворения мира.