Выбрать главу

Три дня, он говорит. Опять три дня! Три дня вверх по реке от Уллина! Я обернулся, посмотрел на Владивлада. Он встал, сказал:

- Решайся, Айгаслав! Конечно, можешь бросить все, опять уйдешь в Окрайю. Но ты ведь здешний ярл. Ярл всей Земли!

Я не спешил с ответом, думал. Потом-таки сказал:

- Дело весьма серьезное. Я должен посоветоваться с Лаймом.

- А раньше ты советовался с Хрт.

- Хрт мертв!

- Для Лайма он всегда был мертв.

- Тогда ему лучше уйти обратно в Окрайю и унести с собой свое колдовство!

- Ну что ж! - гневно воскликнул Владивлад. - Считай, что ты убедил меня. Пойдем! Нас ждут.

И мы пошли к столам. И пировали. Я все смотрел на Лайма, думал. Теперь, похоже, мне стали понятны те зловещие слова Аудолфа, когда он говорил, что мол-де не завидует тому, кто носит свою смерть за пазухой. Тогда, когда я это услыхал, я, честно признаюсь, решил, что это он намекает на мое сердце, в котором горит любовь к Сьюгред - она, мол, и убьет меня... Но Аудолф, как я теперь понимаю, вел речь про пузырек. А если этот пузырек столь всемогущ, что Аудолф легко - без боя - с ним расстался... то, значит, он был совершенно уверен в том, что его проклятие наверняка достигнет цели. Лайм, значит, обречен. А все из-за кого?! Опять из-за меня! О, Небо, да когда все это кончится?! Вначале я, желая разузнать, как же пройти к Источнику, прикончил Хальдера. Потом, чтобы сбежать от рыжих, я оставил им в жертву Щербатого. Потом, уже в Окрайе, погиб Лузай, и опять это случилось по моей вине. А вот теперь, как кажется, дошел черед и до Лайма. Так что же, я опять становлюсь виновником чужой смерти?!.

И потому, когда я наконец решился и отозвал Лайма к реке, и повел с ним беседу, то я не очень-то настаивал на том, чтобы он соглашался со мной. А когда он сказал, что желает повременить с ответом до утра, я даже, признаюсь, обрадовался.

Однако утром Лайм пришел ко мне и заявил, что если это будет надо, то он готов применить свое колдовство все без остатка! Я сдержанно поблагодарил его за это, а сам подумал, что, значит, такова его судьба быть похороненным в моей земле. Хотя, скорей всего, моя судьба мало чем отличается от его, ибо обоим нам через три дня последним ложем будет одно и то же поле...

А что будет с Землей? Что будет с Уллином? Град может выставить три тысячи мечей - и мы их уведем с собой. А если не вернемся, то Уллину потом и одного дня осады не выдержать, ведь здесь и стены дряхлые, прогнившие, и ров полуразрушен, вал порос лебедой. Да и останутся здесь только старики да женщины да дети, и Кнас тогда, придя сюда, славно потешится! А как он тешился в Тэнграде, как жег Ярлград, как в Ровске лютовал, как Глур склонял к предательству, о том и вспоминать даже не хочется. И оттого и мрачен был град Уллин. По улицам ходили бирючи и созывали ратников. Но ратник, это разве воин? Смерд и с мечом все тот же смерд. И я так Владивладу и сказал:

- Не знаю, брат, зачем мы их берем. Ведь ты же сам мне говорил: под Глуром смерды сразу побежали, и Барраслав несолоно ушел.

- Он бы и так ушел, - ответил Владивлад. - Что у него было под Глуром? Пятьсот мечей. А Кнас сколько привел? А у него разве не смерды? Все как один. А ведь побил! Так что не заносись, брат Айгаслав, чти смердов!

Я промолчал, не стал с ним спорить. Хочешь вести, подумал я, так и веди, люд твой, не мой.

Зато когда пришла пора всходить на корабли и я узнал, что градские еще не собрались и будут выступать только к полудню, то я вздохнул с великим облегчением, ибо обузы не терплю, особенно в походе.

А Владивлад на уллинских разгневался, рвал тысяцкому бороду, бил по щекам - и тысяцкий терпел. Еще бы не терпеть! Ибо ух как они страшатся Владивлада! И за глаза зовут его "Колдун". Да он и есть колдун, сын колдуна, хоть, говорят, что жало ему вырвали, и, говорят, Источник...

Нет, я не о том! Да и не думал я тогда о Владивладе. Мы споро шли вверх по реке, весна была, уже совсем тепло, трава по берегам росла высокая и сочная, Сьюгред впервые это видела, у них ведь нет такой травы, нет желтого песка по берегам, и нет таких цветов. И потому когда мы вечером пристали к берегу и развели костры, Сьюгред пошла и набрала целый букет, сплела себе венок. Ей было хорошо, она много смеялась.

А я был мрачен и молчал. Я вспоминал свои видения, и если закрывал глаза, то сразу видел ключницу. А ярлову не видел. Быть может, это оттого, что я совсем ее не помню. Все говорят, что ярлова была ко мне очень добра, а ярл на это гневался и говорил, что мальчик - это будущий мужчина и потому он должен расти в строгости, а ярлова на это возражала, что, мол, пока мне не исполнится семь лет, то она...

Однако мне исполнилось еще всего лишь три, когда Мирволод с братьями ночью пришел к нам в терем. Сперва они зарезали ее, потом меня - и у меня и по сей день толстый багровый шрам на горле. В ту ночь, когда нас резали, Хальдер был в Уллине, был пир у Владивлада, и Владивлад еще сказал: "Вот, пьем вино, а что-то кровью пахнет, к чему бы то?" А утром и пришли дымы с известием. Хальдер немедленно отправился в Ярлград. И шел он так, как мы сейчас идем. Тоже весна была, тоже трава кругом, цветы. Вот только криворотых тогда не было!

Да и сейчас их словно нет. Я у костра сижу. А рядом Владивлад. А у других костров сидят наши дружинники. Сьюгред уже ушла в шатер. А небо нынче черное, а звезды яркие, Хрт, говорят, вот так же вот сидел возле костра, смотрел на Небо, думал, думал, а после встал и попросил, чтоб Небо даровало ему Макью. Вот как ему было легко! А я вначале предал Хальдера, потом отдал Щербатого Чурыку, потом бил Вепря и сходил в Чертог, да и еще Торстайн погиб из-за меня, да и Лузай... и только после этого Сьюгред сказала мне: "Муж мой! Мой господин!" А ведь и вправду господин, ибо ее судьба - тень от моей судьбы, и если я через три дня паду...

И мысль оборвалась - я отогнал ее, об этом не хотелось думать!..

Но тут вдруг Владивлад повернулся ко мне и сказал:

- Когда идешь в поход, то думать нужно только о победе.

Я вздрогнул и нахмурился. Х-ха! Знал же ведь, что он подслушивает мысли, но если загодя, как Хальдер научил, успеешь мысль загородить...

А Владивлад:

- Нет, брат, - сказал, - все много проще. Ибо о том, о чем ты сейчас думаешь, любой бы догадался. А я еще скажу: даже если и вправду случится такое, что ты будешь убит, так не страшись того. Сьюгред - твоя законная жена. И потому она будет править всей нашей Землей до той самой поры, пока не подрастет ваш сын.