Выбрать главу

— Ведите меня к вашему атаману, — сказал апостол Иоанн.

Разбойники привели его к атаману. Только взглянул тот на связанного человека, тотчас узнал Иоанна — побледнел, задрожал и бросился бежать. Удивились разбойники, отпустили пленника, а он стал звать атамана:

— Сын мой, остановись, выслушай меня!

Но юноша не оборачивался и уходил всё дальше и дальше в лес. Разбойники понять не могли, чем мог этот слабый безоружный старик так испугать их грозного атамана.

Апостол поспешил вслед за удалявшимся разбойником. От тревоги и усталости у Иоанна стали подкашиваться ноги. Он остановился, собрался с силами и дрожащим голосом воскликнул:

— Пожалей меня, сын мой! дальше не могу идти за тобой, прейди ты ко мне. Зачем боишься меня, зачем перестал верить мне? Я — Иоанн, вспомни, как ты прежде любил и слушал меня!

Разбойник остановился, обернулся к Иоанну и стал его ждать. Иоанн подходил к нему, с трудом передвигая ноги, а тот стоял, ожидая его, и смотрел в землю. Вот подошёл Иоанн, а разбойник всё стоял, опустив голову. Апостол молча положил ему руку на плечо. Задрожал разбойник, выронил из рук оружие и, рыдая, обнял учителя, прижался лицом к его груди.

— Я пришёл за тобой, сын мой, — тихо сказал ему Иоанн. — Пойдём со мной в город к братьям.

— Не пойду, — отвечал юноша, — оставь меня, я пропащий человек. Проклят я и Богом и людьми, некуда мне идти. Жить дальше, как жил, не могу, только и остаётся руки на себя наложить.

— Сын мой, не делай этого, не говори так. Жизнь наша во плоти есть воля Бога, убить свою плоть — значит идти против воли Бога, искушать Его. А помнишь, я тебе рассказывал о разбойнике, покаявшемся на кресте? В последнюю минуту жизни он получил блаженство.

— Люди не простят меня, не поверят, что я покаялся, и не примут меня.

— Не бойся, сын мой, люди простят, если Бог простил; я умолю их не делать тебе никакого вреда, ты снова начнёшь честную, трудовую жизнь и любовью к ним искупишь прежние преступления. Не медли, решайся скорее!

Так уговаривал Иоанн своего прежнего ученика, и поверил разбойник, и смягчилась душа его.

— Пойдём, учитель! — воскликнул он. — С тобою не страшна мне самая лютая казнь. Веди меня, куда хочешь, успокой мою измученную душу!

Опёрся усталый старец на руку молодого разбойника, и пошли они вместе. Возвратившись в город, повёл Иоанн юношу в церковь. Поставил его апостол рядом с собой и обратился к собравшимся в церкви:

— Братья! вот тот, кого вы считали погибшим. Радуйтесь! брат наш вернулся к нам.

Убеждая братию принять покаявшегося брата, апостол Иоанн заключил свою речь словами притчи, сказанной Спасителем: «Приведите откормленного телёнка и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся» (Лк 1.5, 23-24).

Лазарь и Садок

Однажды нищий больной Лазарь лежал у порога богача. Он лежал страдающий и беспомощный, и только собаки из жалости лизали ему раны. Мимо шёл бедняк-подёнщик, по имени Садок. Он увидал страдание Лазаря, и сердце его переполнилось жалостью. Садок воскликнул:

— Я ничего не могу дать тебе, я так же беден, как и ты, и ещё должен кормить кучу детей. Но я здоров. Поэтому позволь мне разделить уход за тобой вместе с животными, что одни только имеют к тебе сострадание, чтобы мне не стыдиться их.

Затем он подал Лазарю руку и сказал:

— Пойдём со мной в мою хижину. Там мы с женой, насколько сможем, будем ухаживать за тобой. Если не хватит у нас хлеба, я стану собирать крохи со стола богачей.

Выслушав его, Лазарь протянул ему руку и проговорил:

— Спасибо тебе, добрый брат! Я охотно последую за тобой!

Они отправились к отдалённой хижине с тростниковой крышей. Анна, жена Садока, встретила и поприветствовала их. Она приготовила в комнатке ложе из листьев и моха, и Садок вместе с Анной ввели туда Лазаря и уложили его. Затем Анна принесла чашку молока и предложила Лазарю испить. Но Лазарь попросил:

— Дай мне воды, потому что я жажду, и внутри у меня всё горит.

Анна поспешила к роднику и принесла свежей воды, а Садок прохлаждал лицо Лазаря, обвевая его зелёной веткой.

Лазарь впал в глубокий сон, во время которого Садок и Анна оберегали его от мух и тихо говорили друг другу: