В современном практическом источниковедении, т.е. при работе с конкретными типами, родами и видами источников, существуют многочисленные методики анализа: обработка повествовательных или документальных текстов, разных категорий вещественных памятников, фольклорных данных или остатков языка, этнографических материалов или данных антропологии, — что предполагает особую специализацию, целенаправленную и глубокую подготовку. Однако в самом общем виде конкретный анализ любого типа источников предполагает три последовательные ступени, в наиболее полном объеме реализуемые при анализе письменных памятников, но так или иначе свойственных и всем другим категориям источников.
Прежде всего можно выделить ступень внешней критики источников: сбор необходимых материалов для исследования той или иной проблемы, установление текста (точное прочтение текста), очищение его от вставок и фальсификаций, заполнение лакун, выявление редакторских дополнений, традиционных выражений, определение первоначального и вторичного текста, происхождение источника (время составления, авторство, место написания, цели и обстоятельства составления источника). Внешняя критика древневосточных источников очень трудоемка. Существуют и свои приемы внешней критики вещественного памятника: формальное описание, выявление связей в рамках комплекса, функциональное назначение и т.д.
Вторая ступень источниковедческого анализа — стадия внутренней критики источника: если это письменный источник, то это определение личности автора как представителя своей эпохи, его мировоззрения, политической направленности, классовой принадлежности, профессиональной подготовки, полноты сведений, их достоверности и точности, фальсификации фактов, подделки, наличие первоисточников и вторичных источников, определение различных хронологических слоев в источнике. Все это можно проиллюстрировать на материале такого интересного [17] источника, как «Речение Ипусера». Классовая /и профессиональная принадлежность автора этого документа не вызывает сомнений — это скорее всего один из жрецов, представитель верхушки господствующего класса, сторонник сильной власти фараона, страж привычного порядка. Большие трудности вызывает хронологий этого документа, который одни исследователи относят к концу периода Среднего царства, другие — к первому переходному периоду. В советской литературе «Речение Ипусера» считается одним из важнейших источников, который в поэтической форме передает описание крупного народного восстания, разразившегося в Египте. Совершенно иным представляется содержание этого источника, если толковать его как литературный памятник, религиозную мистерию или произведение мессианистической литературы с абстрактными пророчествами, не связанными с реальной жизнью (как это считает, например, Б.А. Тураев). В процессе внутренней критики источника важно установить разного рода фальсификации и подделки. Речь идет не только об установлении современных подделок некоторых надписей, как, например, финикийских надписей в Америке, или знаменитой подделке рукописи пятой книги Второзакония, или о подделке знаменитой короны скифского царя Сайтафарна. Такие подделки довольно быстро раскрываются.
Специалисту, работающему с источником, приходится сталкиваться с подделками ряда документов, совершенными еще в древности, и их определить особенно трудно. Например, американский египтолог Вильбур, который скопировал одну из египетских надписей с трудночитаемым текстом, при расшифровке не мог понять ее содержание. Кропотливое исследование (ученому пришлось вновь ехать на место установки плиты и сверять еще раз копию надписи с оригиналом) позволило сделать вывод о том, что надпись, восходящая якобы к XVIII в. до н.э., оказалась подделкой жрецов местного храма, сфабрикованной во II в. до н.э. для обоснования прав на земельный участок. Установление таких подделок — образцы блестящей внутренней критики источника.