— Да. — Улыбка Дарины померкла. — Был…
***
Кэл молча смотрел в запотевшее окно, лёжа на кровати в своей спальне. Арзей фактически приказала ему отлёживаться после того, как он потерял сознание, выпустив слишком много энергии в результате очередного приступа. Благо, Сэт был рядом и предотвратил взрыв. В его голове продолжали прокручиваться слова целительницы о его болезни: «Я могу вылечить телесные раны, Кэл Элл, но твоя рана не физическая, а душевная. Исцелить её можешь только ты сам». Кэл тяжело вздохнул и перевернулся на спину. Хотел бы он знать, как. Он ненавидел это, презирал собственную беспомощность перед этой напастью, но что бы он не делал, эти проклятые приступы продолжали медленно разрушать его жизнь, начиная с того дня пятнадцать лет назад. Дня, когда его сила впервые вышла из-под контроля. Дня, когда он ранил родную мать…
Мужчина до боли сжал переносицу, он совершенно не хотел думать об этом. Кэл встал с кровати, нет смысла просто лежать без дела, что бы Арзей ни говорила. Он посмотрел на часовую свечу, она показывала семь утра. Кэл Элл подошёл к небольшому шкафу и достал запасную рубашку. Застегнув золотые пуговицы, он поправил золотые манжеты и ворот и, наконец, закрепил шёлковый пояс. Затем он двинулся в ванную и, умывшись, начал приводить непослушные иссиня-чёрные кудри в порядок. Расчесавшись, Кэл закрепил аккуратную причёску золотым ободом.
Кэл Элл посмотрел в зеркало, теперь он уже не выглядел как перепуганный мальчишка. Нет, перед ним стоял отважный и могущественный вождь племени Элллов. По крайней мере, таким он казался… На деле же, это была всего лишь оболочка, фасад, который он тщательно выстраивал с тех пор, как его объявили наследником вождя. Немногие видели, что скрывается за этим фасадом, и ещё меньше любили того, кто скрывался за ним. И его это устраивало до тех пор, пока его настоящего могла признать она. Кэл опустил голову, вспомнив их последний разговор.
Внезапно в него полетел кинжал. Кэл отпрыгнул назад и оглянулся на того, кто посмел атаковать его. Его глаза тут же расширились — его атаковала Дарина, его любимая Дарина. Она подняла меч из демонического золота и встала между ним и Каином.
— Дарина? — шёпотом спросил Кэл, не веря в реальность происходящего. — Почему, Дарина?! — прокричал он, в его глазах отразилась боль предательства.
— Прости, Кэл, но ты не оставил мне выбора, — ответила она, он увидел слёзы, скапливающиеся в уголках её глаз. — Ты сделал свой выбор, а я сделала свой, — её руки дрожали, когда она направила Каинский меч против него.
Он в гневе ударил кулаками по краю ванной. На глазах выступили слёзы. Как она могла вот так предать его? Как могла предпочесть ему какого-то Каинского выродка, после всего, что было между ними? После того, как он отдал ей своё сердце? Кэл обессилено упал на колени. Дарина… Дарина ведь была единственной, кто любил его настоящего — сломленного, испуганного мальчика, а теперь… Теперь она ушла. И это его вина.
Он никогда не должен был давать ей эту чёртову клятву, никогда не должен был избегать её, никогда не должен был ранить её. Никогда не должен был знать, что в её жилах течёт кровь его заклятых врагов… Ах, если бы только проклятые Старейшины держали язык за зубами, всей этой неразберихи вообще бы не было! Дарина, его Дарина всегда была его лучом света в мире без капли надежды, мире, который построил его отец и Старейшины, будь они прокляты. Он, как сегодня, помнил их первую встречу. Встречу, что перевернула весь его мир с ног наголову.
***
Тринадцать лет назад…
Стоял конец осени, и небо было затянуто тучами. Улицы Селения Эллов припорошило снегом. На севере города произрастал небольшой лесок, состоящий в основном из дубов, огромных папоротников, да берёз и редких для этой местности елей. Высокий темноволосый мальчик, одетый в синюю жилетку поверх серой рубахи, перевязанную кожаным поясом, отрабатывал удары на Титановом дубе, что прорастал прямо посреди леса. Он не использовал свою силу, поэтому его костяшки сильно болели, но ему было всё равно. Уж лучше пусть он сотрёт руки до костей, чем вновь использует силу и потеряет контроль.
Солнце уже начало опускаться за горизонт, но Кэл не хотел возвращаться домой, ведь там он снова столкнётся с осуждающим взглядом брата, с его жестокими словами и издёвками. А ещё он увидит маму — бледную, немощную, страдающую из-за него. Мальчик ударил по дереву с такой силой, что с могучих ветвей свалился весь снег.
Он до крови прикусил губу, чтобы не заплакать. Отец часто ругал его за излишнюю эмоциональность, говорил, что только слабаки льют слёзы, а Кэл не мог быть слабаком. Нет, ему предназначено стать вождём и положить конец войне, уничтожив всех Каинских отродий. Он, как наследник вождя и его правая рука, просто обязан быть сильным, но порой, как сейчас, ему просто хотелось быть нормальным ребёнком с нормальным детством, наполненным улыбками и радостью, а не днями на поле боя. Мальчик хотел ходить в школу вместе с другими детьми, а не учиться со строгим гувернёром, играть, а не тренироваться до изнеможения, возможно, даже завести друзей. Но, как бы сильно ему этого не хотелось, эта жизнь была не для него. «Мы должны подчиняться воле Старейшин, Кэл», — говорил его отец.