Возьмем одежду, белье, ткани. Согласитесь, что расходы на них занимают значимую долю в наших семейных бюджетах. Средние цены покупок по этой товарной группе выросли за год на 10 процентов. Если бы товаров продали в точности столько, сколько годом раньше, выручка увеличилась бы тоже на 10 процентов. А она поднялась лишь на 4 процента. Следовательно, продажа одежды и белья в штуках, тканей в метрах упала за год примерно на 6 процентов. Обувь подорожала на 8 процентов, благодаря чему удалось увеличить выручку при сокращении продажи в натуре на 4 процента. В 1988 году холодильников произведено на 268 тысяч больше, чем в 1980-м, а продано на 313 тысяч меньше. Эти приборы продавали за рубеж, а дома подняли цену — и выручка увеличилась. Продажа сахара, маргарина, картофеля, фруктов, фотоаппаратов, мотоциклов, легковых автомобилей, лесоматериалов упала в прошлом году настолько, что потерю выручки не удалось даже перекрыть ростом цен. В целом три четверти годовой прибавки товарооборота объясняются повышением средних розничных цен. Ситуация на потребительском рынке заставляет вспомнить популярную притчу. Собрались, говорят, финансисты обсудить, на что бы еще повысить цены. Решили пройтись по азбуке: А — автомобили, Б — белье, В — водка. Дело шло ходко, пока не добрались до буквы Ф — ничего не могут придумать. Позвали мудрейшего из финансистов. Тот удивился: «Как это на «Ф» нет товаров? Надо поднимать цены на фсё».
Чего действительно на прилавках стало вдоволь, так это водки. При утверждении бюджета на 1988 год планировали сократить выручку от продажи спиртного на 11,5 миллиарда рублей, на деле она на три миллиарда выросла. В первом квартале нынешнего года во славу непросыхающего бюджета продажа водяры увеличилась почти в 1,4 раза! Историки экономики когда-нибудь, вероятно, включат в хрестоматию описание гениального маневра, проведенного нашим государством. Под предлогом борьбы с пьянством цену на водку удвоили и одновременно сократили продажу спиртного. Образовались дикие очереди, невиданный размах приобрела спекуляция. Когда недовольство достигло пика, власти пошли навстречу законным интересам широких пьющих масс: довольно, мол, унижать достоинство советского человека очередями. В восторге мы с вами: пей — не хочу. В восторге финансисты: поступления в казну от водки удвоятся сравнительно с теми, которые были до повышения цен. По потреблению крепких напитков мы уже занимаем с большим отрывом первое место среди 28 развитых стран, расходы на них поглощают 13 процентов семейного бюджета, а в США, например, — полтора процента. Борьба с пьянством свелась в конечном счете к меньшему потреблению закусок. Не стану утверждать, что так все и задумывалось, но в экономике важны ведь не намеренья, а результаты.
Как видим, рекордный рост товарооборота в 1988 году имел своими источниками нездоровые факторы: распродажу запасов, галопирование цен и спаивание народа. Однако даже этими крутыми мерами не удалось выкачать розданные населению деньги. Состоялся еще один рекорд. В семидесятые годы вклады в сберкассы прирастали ежегодно в среднем на 11 миллиардов рублей, в первой половине восьмидесятых — на 13 миллиардов, а потом как с цепи сорвались: за один прошлый год они подскочили на 30,6 миллиарда. Попробуем опять дать лад, анализ этим цифрам. К экономическому явлению полезно подходить как к незнакомому человеку: взглянем на него по-хорошему, по-доброму, а уж не выйдет, тогда по-плохому. Может, оно и недурно, что сбережения растут — как воспето в рекламе, кучу денег накопил, все, что надо, накупил? Да нет, не получается так при всем желании.
Чем обеспечены вклады? В 1960 году на книжках лежало 10,9 миллиарда рублей, а запасы товаров в торговле оценивались в 24,5 миллиарда. Если бы вкладчики разом пустили в оборот отложенные деньги, товаров не только хватило бы на всех, а был бы еще и выбор. Спустя десятилетие сумма вкладов и стоимость запасов сравнялись, стало быть, обеспеченность все же наблюдалась, но однократная. К исходу прошлого года вклады выросли почти до трехсот миллиардов, тогда как товарные запасы упали до 81 миллиарда рублей. Легко подсчитать: лишь немногим более четверти учтенных сбережений обеспечены каким ни на есть товаром, остальные три четверти подкреплены честным благородным словом государства и ничем больше[37].
37
Экономист В. Н. Богачев в статье «Еще не поздно» («Коммунист», № 3, 1989) обратил наше внимание на такой факт: начиная с 1966 года неуклонно растет та часть прибавок денежных доходов, которую население не имеет возможности истратить и вынуждено складывать на сберкнижки. По его расчетам, в 1976–1979 гг., а затем с 1984 года и по сей день вклады увеличиваются на бо́льшую сумму, чем весь прирост денежных доходов. Нисколько не оспаривая коренную мысль ученого, рискну высказать сомнение в точности расчетов. Если на книжки поступала вся денежная прибавка, то чем оплачивался прирост товарооборота? А он, как мы убедились, исчисляется десятками миллиардов. Здесь не имеет значения, возрастал ли товарооборот за счет реальных продаж или вследствие повышения розничных цен — в любом случае товар оплачен наличными. Разве что пущены в оборот деньги из чулка?
Вместе с тем и по моим расчетам главным источником прибавок товарооборота служило повышение цен, так что можно согласиться с автором, когда он остроумно замечает: «Благосостояние росло лишь в абстрактной денежной форме».