— Я думаю, что скоро он станет намного хуже или намного лучше, — отвечает Зуко.
Дядя поднимает бровь:
— О?
— Мы похищаем Хозяина Огня, — триумфально произносит Тоф. Ни дядя, ни охранники не встревожены этим заявлением. — Вы получите назад его завтра.
— Завтра? — повторяет Зуко и пытается вырваться из ее рук. Она держит крепко. — У меня хватает дел. Мне много с кем нужно поговорить. Я не могу просто исчезнуть в середине бала. Люди заметят и…
— Веселитесь, Хозяин Огня Зуко, — говорит дядя. — Вы сделали достаточно. Политика подождет до утра. Я отвечу на любые жалобы, которые возникнут у людей.
— Дядя… — начинает Зуко, потому что дяде не нужно выслушивать презрения чиновников Царства Земли в его отсутствие, он не может оставить все на дядю и веселиться со старыми друзьями, не тогда, когда это его ответственность.
Но тот просто машет рукой и говорит:
— Молодым людям нужно наслаждаться весной, молодостью. Наслаждайтесь этой ночью.
— О, мы будем, — говорит Тоф.
Она крепче сжимает его за талию, а Сокка тянет за руку, так что Зуко чувствует себя девой, которую сопровождают домой. Они выходят через двойные двери в сады дворца. Если охранники, размещенные на выходе, и думают, что это странно, что маг земли и воин Племени Воды тащат куда-то Хозяина Огня, то они ничего не говорят.
— Знаете, — будто невзначай замечает Зуко, — если бы мы были в Нации Огня, это могло бы считаться серьезным преступлением.
— Вероятно, мы бы сделали это и в Нации Огня, — говорит Сокка.
Тоф фыркает:
— Мы обязательно сделаем это в следующий раз, когда будем у тебя в гостях, Живчик.
— Хорошо, что ты Хозяин Огня и не позволишь нас арестовать.
Зуко делает вид, что обдумывает это:
— Не позволю?
Сокка дергает его в отместку. Зуко спотыкается о длинный подол своей мантии и сталкивается с Соккой. Только хватка Тоф удерживает их от падения в мокрую траву.
— Если вы двое свалитесь с ног, я не буду нести вас, — говорит она, поднимая их в вертикальное положение.
Аппа ждет их в ухоженном саду между двумя цветниками. Он ест куст гортензии. Три человека, что развалились на его спине, либо не замечают этого, либо их не заботит то, что цветы Царя Земли поедаются домашним любимцем.
— Вино хоть осталось еще? — спрашивает Сокка, когда они подходят ближе.
Аанг дергается. Он перепрыгивает через Аппу и вырывает Зуко из рук Тоф и Сокки, обнимая его так, словно прошли годы с момента их последней встречи, а не несколько часов:
— Зуко!
Зуко неловко похлопывает Аанга по спине. Сокка вскидывает руки вверх и говорит:
— Я тоже так рад тебя видеть, Аанг.
А затем Суюки спрыгивает с Аппы и заключает Сокку в крепкие объятия, прижимаясь к нему. Сокка расслабляется в ее руках.
— Не важно, — выдыхает Сокка в волосы Суюки.
Катара выходит к ним. Она обнимает Тоф, а затем, когда Аанг наконец отпускает его, и Зуко. Суюки все еще держится за Сокку, поэтому Катара игнорирует своего брата.
— Ты действительно хорошо справился, — говорит ему Катара.
Зуко наклоняет голову:
— Я не уверен…
Она качает головой:
— Ты точно делаешь успехи, даже если сейчас результат почти незаметен.
Тоф ударяет его по руке. На этот раз недостаточно сильно, чтобы вдавить металл:
— Хорошая работа, Живчик.
— Ох, — он сглатывает. Кажется будто барсук-лягушка застряла у него в горле. — Спасибо вам, ребята.
Суюки наконец отпускает Сокку. Она подбегает, чтобы обнять Зуко, а затем отодвигается и бьет его по руке, прямо там, где Тоф ударила его, достаточно сильно, чтобы он почувствовал удар сквозь толстые одежды:
— Ты молодец, Зуко. Не удивляйся, что все это заметили.
Она хочет ударить его снова, но Зуко прячется за Сокку.
— Суюки стала более жестокой? Прошло всего несколько недель, что случилось?
— Это вино, — отвечает тот. — Она начинает драться, когда выпьет.
— Я могу надрать тебе задницу, — сообщает Суюки Сокке.
Он глупо улыбается ей:
— Я знаю, детка.
Они забираются обратно на Аппу, и кто-то передает Зуко тяжелую кожаную флягу. Он делает глоток. Вино. Оно крепкое, со слабым вкусом ягод и мяты, и тепло оседает в животе после нескольких глотков. Они всегда были близки друг с другом, но вино еще сильнее объединяет их сегодня вечером.
Будет ли он таким же расслабленным после вина?
Члены королевской семьи, как правило, знакомятся с сакэ и пряными винами, когда вступают в подростковый возраст, но Зуко был изгнан в тринадцать лет, а затем стал предателем в шестнадцать. Он пробовал алкоголь только несколько раз.
Его команда напоила его через несколько месяцев после изгнания. Зуко, не привыкший пить больше, чем несколько глотков вина во время обеда, выпил половину бутылки рома в одно рыло, не обращая внимание на жар внутри. Экипаж смеялся, когда его всю ночь рвало и шатало. И они смеялись до тех пор, пока дядя не нашел его лежащим в одиночестве пьяным на палубе корабля. Зуко выпил слишком много, чтобы помнить, что сказал или сделал дядя, когда понял, что произошло, но команда больше никогда не предлагала ему ром.
Теперь, сидя между своими друзьями, с которыми он сражался не на жизнь, а на смерть, он не чувствует ничего подобного, что чувствовал тринадцатилетний мальчишка, глотающий ром под ободряющие крики незнакомых людей. Вино греет его холодным вечером, и он позволяет смеху своих друзей окружить его.
Аанг усаживается за поводья. Аппа взлетает, а потом они низко парят над Ба Синг Се. Аанг смеется, и звук, усиливающийся на ветру, долетает до друзей, что растянулись в седле.
— Подождите, — говорит Зуко, — сколько Аанг выпил?
Он не думает, что пьяный Аватар, врезавший своего летающего зубра в здание, вызовет международный инцидент, учитывая то, какой большой у него политический вес, но он не хотел бы травмировать граждан Царства Земли сегодня вечером еще больше.
— Не много, — отвечает Катара. — Несколько глотков. Он сказал, что, поскольку Аппа должен оставаться трезвым, то он тоже будет.
Зуко пытается выбросить вид пьяного Аппы из головы. Тоф тянется через него, хватая флягу и делая щедрый глоток. После этого она не отстраняется, а вытягивает ноги, пока ее ступни не упираются в колени Катары, и заваливается на его бок.
— Поделись теплом, — говорит она.
Сокка забирает вино у Тоф и властно машет им:
— Колдуй, огненный маг!
Зуко провел последние недели войны, разжигая костры по ночам и во время холодных полетов на Аппе излучая тепло, чтобы согреть своих новоиспеченных друзей. Это заставило бы его чувствовать себя использованным, если бы он не был так тронут тем, как его тепло манило друзей ближе, вызывало облегченные улыбки и заставило в конечном итоге Аанга увидеть, что магия огня может быть красивой и полезной, а не только разрушительной.
Он глубоко дышит и втягивает огонь в грудь. Тепло выходит волной, и одновременно все выдыхают и расслабляется, как будто погружаются в горячую ванную. Тоф прячет лицо в его плече. Он чувствует, как она упирается носом над его подмышкой. Катара тоже придвигается ближе.
— Тоф забрала себе Зуко, — жалуется Сокка.
Он вздыхает и поднимает левую руку, которую Тоф не украла еще, и обнимает ей Сокку и Суюки. Зуко никак не мог бы встать сейчас, не тогда, когда друзья лежат поверх него. Его длинные одежды спутаны. Тоф проводит руками по нижней части мантии, где бархатная ткань сменяется выпуклостью золотого бисера. Она любит интересные текстуры.
Впереди Аанг вздыхает и похлопывает Аппу по лбу.
— Я знаю, приятель, — говорит тот достаточно громко, чтобы они могли услышать. — Нас все забыли. И никаких магов огня вокруг, чтобы согреть нас… Никаких друзей для объятий…
— Я думал, что маги воздуха могут регулировать свое дыхание, чтобы согреться, — замечает Сокка.