Какая же общая схема лежит в основе изложенной гипотезы об изменении способа мышления при переходе от средних веков к Возрождению и к новому времени? Можно сказать, что в основе лежит логика развития предметной деятельности со стороны ее превращения в вещную деятельность и снова в собственно и непосредственно человеческую (в будущем). Эта логика разобрана в марксистской теории, здесь – один из ее основных пунктов. Правда, нужно заметить, что вещная деятельность, в конечном счете, есть деятельность тоже человеческая (никакой другой и не может быть), но непосредственно она выступает для человека как вещная и формирует его сознательную цель как вещную. Поэтому современное производство и планируется как производство вещей, а не человека (кстати, эмпирически это проявляется весьма отчетливо; например: заработная плата учителя меньше заработной платы инженера-атомщика. Так в мире вещных отношений и должно быть). Переход к непосредственно человеческой деятельности связан с тем, что в будущем обмен через продукты деятельности перейдет в непосредственный обмен деятельностью.
В рассмотренном случае логика идет через всеобщее как представление об историческом процессе в целом, включая его потенции, т.е. будущее, однако это будущее берется не в виде чего-то законченного, а как представление, изменяющееся и разлагающееся в процессе содержательного логического движения. Таким образом, целое выступает здесь как детерминирующее части, хотя оно остается общим, схематичным, носящим гипотетическую форму.
И еще, мне кажется, здесь есть очень интересный для историка аспект проблемы. Логика мышления в каждую эпоху выражает логику предметной деятельности. Плохо или хорошо, но она выражает исторический процесс в логической, следовательно, непосредственно во всеобщей форме. А это очень важно для того, кто хочет попытаться сознательно построить предварительную «схематику», поскольку эта схема всегда есть выражение в особенной форме некоторого всеобщего, а это всеобщее непосредственно не дано в материальном процессе, в фактах, которые мы можем исследовать в истории непосредственно лишь в форме единичных событий. Однако в том, как они осознаются в мышлении данной эпохи, в логике этого мышления всеобщее выражено непосредственно. Быть может, надо исследовать логическое мышление эпохи для того, чтобы лучше понять материальный процесс, который ее определяет, т.е. представить его со стороны всеобщности (логики), а не единичности событий (эмпирии).
Некая предварительная теоретическая схема, которая всегда оказывается схемой логической, сыграла, мне кажется, колоссальную роль в развитии самой марксистской теории как теории рефлектирующей. Только с этой точки зрения становится понятным написание Марксом «Капитала». Посмотрите, какова здесь логика. В ранних произведениях, таких, как «Немецкая идеология», «К критике гегелевской философии права», «Экономическо-философские рукописи 1844 года», Маркс в самой общей форме высказывает идею коммунизма, идею человеческих отношений при коммунизме как некоторое всеобщее представление о будущем этапе истории. Затем перед Марксом встает задача: этот всеобщий теоретический результат, выраженный в гипотетической форме, нужно доказать и другим способом. Как? Взять эмпирически существующее в его время капиталистическое общество и показать, что в ходе его развития появляются тенденции, которые необходимо ведут к этому результату. Детерминация всеобщим (целевая) предшествует, как видим, рассмотрению того же процесса с точки зрения детерминации причинной. Если не понять эту детерминацию всеобщим – а именно так формируется самый метод и способ исторического исследования у Маркса, – то «Капитал» не будет понятен. Отсюда один из мифов, который довольно широко распространен: деление Маркса на раннего и позднего. Ранний Маркс еще-де путался в гегельянщине, а вот в «Капитале» уже настоящий Маркс. Не всегда понимают, что без той всеобщей схемы, которая была сформулирована в 1844 – 1845 гг., не было бы «Капитала», не было бы позднего Маркса. Ведь даже вопрос о том, почему исследователи капитализма до Маркса, экономисты и историки, брали как исторические факты одни события, а Маркс взял совсем другие, объясняется только тем, что у Маркса была именно эта общая схема, а у них – сознательно или неосознанно – другие схемы в форме тех или других представлений об общем ходе истории. Никакого раннего и позднего Маркса нет, а есть логический процесс развития единой исторической (она же логическая) теории Маркса.