Далее. В ряде выступлений мне приписывалось отстаивание идеала, который якобы кем-то предлагается и к которому мы обязаны стремиться; причем у некоторых оппонентов, начиная с А.В. Гулыги, возникало понимание этого идеала как некоего конечного пункта. Отсюда и возражение: дескать не все ли равно, где поставить точку – на настоящем или на будущем. Вероятно, это произошло по моей вине. Видимо, я недостаточно четко передал основную мысль доклада, которая сводится к предложению такой логической системы, в которой логическое движение воспроизводит непосредственно исторический процесс и потому состоит в «разрушении» любого идеала, предполагая в нем развитие противоречий, приводящих к переходу в качественно иную общественную структуру, фазу развития. Речь, стало быть, идет не о том, где поставить точку, а о том, чтобы не ставить точку вообще. Это и есть диалектическое рефлектирующее движение.
Но можно ли построить такую логическую систему, такое логическое рассуждение, которое не предполагает постановки точки нигде? Я пытался показать, что это сделать можно. Но тогда за логический инвариант придется брать не состояние (будущее, прошлое, современное или еще какое-нибудь), а движение.
Тогда и коммунизм понимается как смена форм движения, форм развития, в том числе (поскольку имеется в виду рефлектирующая система) и смена целей. Можно показать, что эта смена логически совершенно необходима. Так, целью деятельности в современном обществе является вещный мир, и мы постоянно видим и осуществляем фиксацию этой цели, даже в таких конкретных формах, как различные экономические планы, расчеты и т.д. Смена же целей означает, что целью деятельности становится непосредственно человек, его саморазвитие. Анализ этой смены как потенции истории есть единственно возможный путь критического, а следовательно, исторического осмысления настоящего, включая и свой собственный способ рассуждения, неизбежно содержащий в явной или неявной форме общую схему исторического процесса. Вот в чем состоит детерминация будущим, а не в том, что существует некий идеал – пункт истории, в котором мы стремимся поставить точку.
Относительно замечания М.Я. Гефтера. Он сказал, что прямолинейная конкретизация идеала (речь шла о некапиталистическом пути) может принести колоссальный вред. Я с ним согласен. Действительно, это может принести вред. Но я думаю, реальная причина этого состояла не в том, что некий идеал был виноват. Очевидно, этот идеал и борьба вокруг него служили превращенной формой определенной исторической действительности, вполне материальной, которую не худо бы проанализировать. В частности, это касается таких вещей, как изменение классовой структуры, экономических отношений. Нечего сваливать на идеал то, что имеет другую природу.
Еще одно возражение состояло в том, что мною-де абсолютизируется некая система: даже если она есть саморазвитие некоторого первоначального содержания, то не закрывается ли она тем, что это содержание уже определено и дано в той же марксистской теории? Я в докладе подчеркнул одну особенность этой органической логической системы, которая состоит не в критичности начала, но в критичности способа развития этого начала. Т.е. в определенных пределах и в определенном смысле не так важно даже, с чего мы начинаем. Не нужно ни однозначности, ни строгой определенности. Больше того, можно сказать, что эта определенность системы вместе с ее конкретностью возрастает лишь в процессе ее развития. Но эта определенность, доведенная до какого-то предела, может превратить систему в догму. Средством, предотвращающим такое превращение, является непрерывная рефлексия, включающая исторически развивающуюся предметную деятельность.
К сожалению, этот принцип был тут понят не до конца. В выступлении М.Я. Гефтера выражено сомнение: не есть ли рефлексия средство закрытия системы, если она проводится в определенных рамках. Но дело в том, что критическая рефлексия есть, по существу, разрыв всяких рамок. Очевидно, я в докладе недостаточно развил это понятие.
Постоянное саморазрушение рефлектирующей логической системы означает также ее саморазвитие, поскольку каждый последующий этап, разрушая предыдущий как окончательный в своей тотальности, превращает его содержание в преобразованную и детерминированную новым целым часть его самого. Вместе с тем есть определенные инварианты процесса развития этой системы, с которыми я обязан считаться, если я хочу что-то понять, логически осмыслить. Если этих инвариантов нет, тогда нет мышления, нет всеобщего, нет логического, и тогда мы не можем друг друга понять.