Но действительность порой оказывалась не менее страшной. Всю Европу обошло составленное членом Петербургской академии наук Петром ле Руа описание вынужденной шестилетней зимовки четырёх русских матросов. Это случилось в 1743 году, когда судно с 14-ю груманланами было затёрто льдами вблизи Малого Беруна. В живых остались четверо: штурман Алексей Химков и три матроса, Иван Химков, Степан Шарапов и Фёдор Веригин. Без продуктов, без одежды, одно ружьё с двенадцатью патронами... Не истратив ни одного из них зря, моряки со временем изготовили себе новое оружие: лук из корня ели, принесённого морем, из железного крюка, снятого с доски, найденной на берегу, сделали наконечники для стрел и рогатины (для медвежьей охоты). Жилы натянули как тетиву на лук. С этим первобытным оружием моряки охотились на оленей, медведей, песцов. Единственной пищей было мясо без хлеба и соли все 75 месяцев. Одежду шили из оленьих шкур, которые по нескольку дней мяли руками, вместо ниток применяли медвежьи жилы, иглами служили обточенные и снабжённые «ушками» гвозди из досок, найденных на берегу. В центре острова нашли глиноподобную породу и из неё сделали плоский сосуд для жирника. Огонь высекали из кремня...
До спасения, пришедшего совершенно случайно, не дожил только Фёдор Веригин — он отказывался пить горячую оленью кровь, мало двигался, был слаб духом, — и цинга скосила его.
Спасение пришло в августе, его «принесли» свои же, архангельские груманланы. Как и судно «робинзонов» шесть лет назад, их корабль был отнесён ветром к Малому Беруну, и мореходы заметили на берегу огонь.
...Десятки кораблей заходят каждое лето в самый большой залив Шпицбергена — Ис-фьорд. Путь их проходит мимо базальтового мыса, открывающего вход в бухту Грен-фьорд, где расположился посёлок Баренцбург. На морских картах штурманов всех стран в этом месте значится «мыс Старостина», так оно названо по предложению шведского полярника А-Э. Норденшельда. Именно он обнаружил остатки русского поселения у входа в Грен-фьорд и поставил скромный обелиск из камней в память о русском охотнике.
«Патриарх Шпицбергена», «король Свальбарда», «богатырь-философ» — так называли во второй половине XIX века этого человека, ставшего известным всей Европе. Когда Старостин, вологодский крестьянин, подал в 1871 году прошение о получении преимущественного права охоты на Шпицбергене, он ссылался на то, что предки его плавали на Грумант ещё до основания Соловецкого монастыря, то есть в первой половине XV века.
Лет пять ездил Иван Старостин на летний промысел, потом решил разок перезимовать и остался на Шпицбергене. Из 36 зим он только 13 прожил на родине, остальные 23 года провёл один на один с суровой природой, долгими и беспросветными полярными ночами, дико завывающей метелью. Старостин ушёл от суеты житейской в жизнь природы, простую и ритмичную. Здесь, на берегу Ис-фьорда, он и похоронен. И уже второе столетие его с уважением вспоминают на Шпицбергене как одного из первых жителей ледяного архипелага.
В 60-е годы прошлого, XX века километрах в четырёх к северо-востоку от мыса Линнея работали археологи всех скандинавских стран. Они производили раскопки остатков древнего русского поселения. Поселение состояло из жилого дома, бани и кузницы. На сравнительно небольшой глубине были обнаружены бревенчатые остовы изб, охотничье снаряжение, глиняная посуда, шахматы, монеты, куски оконной слюды. На балках потолка были вырезаны даты «1776» и «1797».
В исландских сагах говорится о земле в окружении льдов к северу от берегов Европы. Её достиг викинг Торкиль. Он увидел вздымающиеся над поверхностью Ледовитого океана гигантские скалы, среди них жили викинги-йотуны. На этой земле не было никакой растительности. Датский писатель Саксон Грамматик, живший в XIII веке, рассказывал в своей « норвежской истории », что однажды корабль, плывший из Исландии в Норвегию, был отнесён во время шторма на север, в «туманное море», там он пристал к земле, окружённой ледяными скалами. Свальбард («Холодный Берег») назвали эту землю викинги. Так архипелаг называют норвежцы и сейчас.
Если и было это открытие, сведений о нём очень мало. Не осталось никаких следов пребывания викингов на Шпицбергене, подобных тем, что находились в Гренландии, Исландии, Ньюфаундленде.
А вот то, что лет за пятьдесят до Баренца на архипелаге к северу от берегов Европы жили и промышляли русские поморы, известно достоверно. Несомненное доказательство — развалины избушек, в которых они зимовали, предметы быта, могилы с поморскими крестами. Возраст дерева с большой точностью определяется радиоуглеродным методом. Возраст дома в одном из фьордов на юге острова Западный Шпицберген установлен: середина XVI века.