Но устав не только требовал, он и создавал условия для успешного несения пограничной службы. «Боярский приговор» предусматривал обеспечение сторожей и станичников хорошими конями. Это понятно: служба на степной границе требовала быстрых и длительных переездов, только скорость могла спасти станичников при встречах с татарами, помочь вовремя доставить «вести» в пограничные города. Кто выигрывал в бешеной скачке по степи, тот побеждал!
Воеводам «украинных городов» предписывалось «смотреть накрепко, чтоб у сторожей лошади были добрые и ездили б на сторожи о двуконь, на которых бы лошадях можно было, видев крымских людей, уехать, а на худых лошадях однолично на сторожи не отпускать». Служилых людей, у которых не оказывалось «добрых лошадей», были обязаны обеспечить конями станичные головы. Случалось, что сторожа и станичники, торопясь вовремя доставить «вести», загоняли своих коней насмерть, теряли имущество. Устав предусматривал в таких случаях денежную компенсацию. Перед отправкой служилых людей на границу воеводы были обязаны «лошади их и рухлядь ценити по государеву наказу, а на которую станицу или на сторожей разгон будет и лошадей их и рухлядь поемлют, и за те лошади и за рухлядь по воеводским отпискам и по ценовым спискам платить деньги».
Строго была регламентирована и продолжительность службы на границе. Каждая сторожа должна была «стоять с весны шесть недель, а по осени по месяцу». Станицы объезжали свой участок границы в течение пятнадцати дней, да ещё две недели были в резерве в своём пограничном городе, чтобы прикрыть границу, если «которую станицу разгонят» напавшие татары. Главной заботой составителей «приговора» была организация сторожевой службы на всём протяжении границы, чтобы «однолично сторожи без сторожей не были по весь год ни на один час, доколе большие снеги не укинут…»
Каждый участок границы, на котором стояло несколько сторож и станиц, возглавлялся станичным головой. В его распоряжении был отряд «детей боярских» численностью сто – сто тридцать человек. Им платили большое по тому времени жалованье – «польская служба» считалась трудной и опасной. «Станичным головам, которые ездят на поле в станицы, давать проезжего по четыре рубля, а детям боярским, которые ездят с ними в станицы, давать проезжего по два рубля человеку».
Были составлены подробные «росписи», где именно быть «стоялым сторожам», на сколько вёрст и в какую сторону двигаться «разъездным сторожам», до какого урочища нести службу и где встречаться с разъездами соседней сторожи. Всего в росписи было семьдесят три сторожи, которые объединялись в крупные участки: «донецкие сторожи», «путивльские ближние сторожи», «сторожи из украинных городов», «мещёрские сторожи» и так далее.
Свои особенности имела сторожевая служба на «засечной черте». Специальная «лесная стража» охраняла заповедные пограничные леса и «засеки». На высоких деревьях сооружались караульные площадки; к таким «призначным деревьям» было велено «лестницы поставить, чтобы видеть с деревья от караула до караула». Там стояли кузова со смолой и берестой, которые поджигались в случае опасности. Клубы чёрного дыма один за другим поднимались над «призначными деревьями», оповещая о набеге. Постоянно были наготове гонцы, сообщавшие о появлении степняков в пограничные города. Воеводы приказывали «бить по набату и в сурну играть», созывая под защиту крепостных стен местное население.
В пограничном уставе Михаила Воротынского исключительное значение придавалось инициативе и самостоятельности сторожей и станичников, которые действовали небольшими группами на бескрайних степных просторах и в большинстве случаев могли надеяться при столкновениях с татарами только на собственные силы да на отличное знание местности, всех тех бесчисленных урочищ, оврагов, долин, рощ и лесов, в которых можно было спастись от погони. Недаром в «приговоре» подчёркивалось, что сторожа и станичники вольны «ехать, какими местами пригоже»; действовать, «посмотря по делу и по ходу»; самостоятельно решать, что для них самих и для «государева дела» будет «поваднее и прибыльнее».
Основные положения «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе» действовали более ста лет вплоть до того времени, когда Российское государство перешло в решительное наступление против крымских хищников. Пожалуй, немногие воинские уставы в мире имели столь долгую жизнь.
Реорганизация станичной и сторожевой службы на основе «приговора» требовала значительного времени, а его-то и не оказалось в распоряжении русских воевод. Весной 1571 года крымский хан Девлет-Гирей начал очередной поход. Он собрал около сорока тысяч конных воинов, крымцев и ногаев. Основные силы России в тот момент направлялись в поход на Ревель, поэтому «береговые воеводы» на Оке имели в своём распоряжении не более шести тысяч ратников. Под Кромами крымская орда «перелезла» Оку и в обход Серпухова, где стоял с опричным войском Иван Грозный, устремилась к Москве. Татары зажгли московские посады и Земляной город, начались пожары в Кремле. Но ворваться в столицу Девлет-Гирею не удалось. Полк воеводы Михаила Воротынского, стоявший на Таганском лугу, отбил все атаки крымцев. А когда хан начал отступление, Михаил Воротынский вместе со своими ратниками «провожал» хана до самого Дикого Поля, громил отставшие татарские отряды.
Однако удачные действия полка Михаила Воротынского мало повлияли на общее положение. Главные силы хана Девлет-Гирея успели уйти со всем награбленным добром и множеством пленников. Крымский посол хвастался в Литве, что «ханские люди» убили в России шестьдесят тысяч человек и ещё столько же увели в полон. Коренные московские волости от берега реки Оки до самой столицы подверглись страшному разорению. Сильно пострадала и сама столица. По свидетельствам очевидцев, два месяца потребовалось только на то, чтобы очистить улицы от обломков.
В это же время восстали казанские и астраханские татары, разорвала вассальные отношения с Москвой Большая ногайская орда.
А Девлет-Гирей готовился к новому нашествию. Теперь он мечтал о полном завоевании России, накануне похода торжественно объявив ногайским мурзам, что «едет в Москву на царство», обещал восстановить иго, «как при Батые». Больше того, он заранее распределил между своими «царевичами» и мурзами русские города, выдал купцам «проезжие грамоты» для беспошлинного торга на Волге. «И прииде царь с великими похвалами и многими силами на Русскую землю, – повествует летописец, – и расписав всю Русскую землю, кому что дать, как при Батые». Турецкому султану Девлет-Гирей обещал завоевать Россию в течение года, а царя Ивана пленником привести в Крым.
Засечная черта Российского государства (1571)
В поход Девлет-Гирей вывел всю крымскую орду, до шестидесяти тысяч всадников. По дороге к ним присоединялись сильные отряды из Большой и Малой ногайских орд. Ханскую артиллерию обслуживали турецкие пушкари. Хан знал, что основные военные силы России связаны Ливонской войной, а сам Иван Грозный находится в Новгороде. Всё обещало успех завоевательного похода.
Действительно, в распоряжении «большого воеводы» Михаила Воротынского, которому была поручена оборона всей южной границы, оставалось не более двадцати тысяч ратников. Девлет-Гирей имел по крайней мере четырёхкратный перевес в численности войска. К тому же укрепления Москвы, сильно пострадавшие от пожара прошлого года, ещё не были восстановлены.
Но на этот раз крымский поход не был неожиданным для русских воевод – станичная и сторожевая служба выполнила свои задачи. Подготовка к отражению нашествия началась ещё осенью 1571 года. Русские сторожевые станицы выжгли сухую траву на огромном пространстве степи между Донковом, Новосилью, Орлом и Путивлем. В Диком Поле не осталось подножного корма для татарских коней, и хан Девлет-Гирей вынужден был отложить выступление до лета, до «новой травы». В апреле началось выдвижение полков на «крымскую украину», одновременно проводились срочные работы по укреплению «берега». Соотношение сил было таково, что надежды победить в «прямом бою», в «поле» почти не оставалось, и главным оборонительным рубежом становилась река Ока. Разрядный приказ в своих «наказах» даже запрещал воеводам сходиться с ханом «на походе», «на полях без крепостей». За короткое время весь «берег» был укреплён с помощью «посошных людей» и местных крестьян, которые рубили бревна для частоколов, возили лес, рыли землю. Участник событий, автор записок «О Московии» Генрих Штаден сообщал, что Ока была «укреплена более чем на 50 миль вдоль по берегу: один против другого были набиты два частокола в 4 фута высотою, и это расстояние между ними было заполнено землёю, выкопанной за задним частоколом. Стрелки могли, таким образом, скрываться за обоими частоколами или шанцами и стрелять по татарам, когда те переплывали реку». Против бродов и «перелазов» через реку поставили пушки. Но главного условия для устойчивой обороны создать не удалось – укрепления оказались малоэффективными без достаточных военных сил, занимавших их…