— Сестра моя сошла съ ума, влюбясь въ Глѣбова. Какъ отдать ее за подьячаго?
Однако, Марья Симоновна столь настойчиво умоляла императрицу согласиться на этотъ бракъ, что она, наконецъ, уступила ея просьбѣ, но прежде произвела Глѣбова въ дѣйствительные статскіе совѣтники и назначила оберъ-прокуроромъ.
(«Русская Старина» 1870. Ноябрь. Стр. 471).
Во время приготовленій къ погребенію императрицы Елисаветы Петровны, Петръ III заѣхалъ однажды въ Петропавловскую крѣпость, смотрѣлъ постройку катафалка, и приказалъ, чтобы не жалѣли ничего для его великолѣпія, и если будетъ недостаточно назначенной суммы, то онъ прибавитъ еще. При этомъ случаѣ, ему вздумалось посѣтить монетный дворъ. Онъ обошелъ всѣ отдѣленія и, войдя въ то, гдѣ чеканились новые рубли, сказалъ смѣясь:
— Эта фабрика мнѣ нравится болѣе другихъ. Еслибъ она прежде принадлежала мнѣ, то я умѣлъ бы воспользоваться ею.
(Записки Штелина объ императорѣ Петрѣ III. Чтенія въ Импср. Общ. Исторіи и Древностей Рос. 1860. Кн. 4. Стр. 97).
Воспитатель великаго князя Павла Петровича, графъ Никита Ивановичъ Папинъ, нѣсколько разъ выражалъ Петру III желаніе, чтобы государь обратилъ вниманіе на успѣхи ученія его питомца и почтилъ бы своимъ присутствіемъ экзаменъ. Но Петръ III постоянно отказывался подъ тѣмъ предлогомъ, «что онъ ничего не смыслитъ въ этихъ вещахъ». Наконецъ, вслѣдствіе усиленныхъ просьбъ двухъ своихъ дядей, принцевъ голштинскихъ, императоръ согласился удовлетворить желаніе Панина, и великій князь былъ ему представленъ. Когда испытаніе кончилось, Петръ III, обратясь къ дядямъ, громко сказалъ:
— Господа, говоря между нами, я думаю, что этотъ плутишка знаетъ эти предметы лучше насъ.
(Записки княгини Е. Р. Дашковой. Лондонъ. 1859. Стр. 33).
Однажды, императрица Екатерина II пріѣхала въ сенатъ и приказала прочесть, сочиненный ею и привезенный съ собою, новый «Уставъ о соли». Когда чтеніе было окончено, всѣ сенаторы встали съ своихъ мѣстъ, поклонились государынѣ и единогласно осыпали похвалами уставъ. Одинъ только графъ Петръ Ивановичъ Панинъ продолжалъ сидѣть въ креслахъ въ глубокой задумчивости и, по обыкновенію своему, грызъ ногти.
— Вѣрно вы не одобряете уставъ, графъ? — спросила его Екатерина.
— По вѣрноподданнической обязанности моей, я долженъ исполнять повелѣнія вашего величества, — отвѣчалъ Панинъ.
— Но я не сего требую отъ васъ, — сказала государыня, — а желаю знать мнѣніе ваше?
— Въ такомъ случаѣ, — продолжалъ Панинъ, — я поставлю долгомъ представить вашему величеству, въ чемъ именно нахожу уставъ этотъ неудобоисполнимымъ.
Екатерина встала съ своего мѣста, отошла къ окну и подозвала къ себѣ Панина, сказавъ:
— Сядемъ; здѣсь я лучше могу выслушать ваше мнѣніе.
Тогда Панинъ началъ объяснять свои мысли и замѣчанія на каждую статью, а императрица въ то же время записывала карандашемъ его слова.
— Во многомъ одобряю я, — сказала она, — замѣчанія ваши, графъ, но по нѣкоторымъ статьямъ еще поспорю съ вами. Для этого приглашаю васъ ко мнѣ обѣдать.
Потомъ, подавъ Папину руку, она произнесла громко:
— Сегодня я удостовѣрилась, что у меня есть сенатъ и сенаторъ.
(Словарь достопамятныхъ людей земли русской Бантыша-Каменскаго. М. 1836. Ч. 4. Стр. 125).
Генералъ-прокуроръ князь А. А. Вяземскій представилъ разъ Екатеринѣ сенатское рѣшеніе но какому-то дѣлу. Государыня утвердила рѣшеніе подписью «быть по сему». Подписанный указъ перешелъ отъ генералъ-прокурора къ оберъ-прокурору, потомъ къ оберъ-секретарю, секретарю и, наконецъ, къ дежурному чиновнику, для отсылки по назначенію. Чиновникъ этотъ былъ горькій пьяница, и когда остался одинъ въ экспедиціи, послалъ сторожа за водкой и напился пьянъ. При разборѣ бумагъ, ему попалось на глаза рѣшеніе, подписанное императрицею. Прочитавъ надпись «быть по сему», онъ сказалъ: «Врешь! не быть по сему». Затѣмъ, взялъ перо и исписалъ всю страницу словами: «врешь! не быть по сему!» «Врешь! не быть но сему!» и т. д.
На слѣдующее утро, когда онъ уже проспался и ушелъ домой, въ экспедиціи нашли эту бумагу и обмерли со страху. Дали знать князю Вяземскому, который тотчасъ поѣхалъ съ этой бумагой къ императрицѣ и бросился къ ней въ ноги.
— Что такое? — спросила она.
— У насъ несчастіе, — отвѣчалъ Вяземскій, — пьяный дежурный испортилъ подписанный вами указъ.