Прошло три дня. Дама, принесшая жалобу Царицѣ Небесной на царицу земную, является; ее вводятъ въ кабинетъ; съ трепетомъ приближается она къ императрицѣ.
— Вы правы, — говоритъ Екатерина, — я виновата; простите меня: одинъ Богъ совершенъ; а я вѣдь человѣкъ, но я поправляю мою ошибку: имѣніе ваше вамъ возвращается, а это (вручая ей драгоцѣнный подарокъ) примите отъ меня и не помните огорченій, вамъ нанесенныхъ.
(Тамъ же, стр. 70).
Императрица была чрезвычайно внимательна при разсмотрѣніи приговоровъ по уголовнымъ преступленіямъ, о которыхъ доклады сената читала сама. Она, повидимому, боялась судьбу впавшаго въ преступленіе отяготить выше мѣры содѣяннаго. Такимъ образомъ, часто, когда подсудимый по роду преступленія и по смыслу законовъ подвергался тяжкому осужденію, императрица требовала къ себѣ подлинныя изъ сената дѣла и нерѣдко самого по этой части оберъ-секретаря, посылая о томъ прямо къ послѣднему приказанія, миновавъ генералъ-прокурора и оберъ-прокурора.
По одному изъ такихъ дѣлъ былъ позванъ къ ея величеству оберъ-секретарь сената И. В. Языковъ, который привезъ съ собой и самое дѣло. Удостоивъ съ очаровательною благосклонностью Языкова краткимъ разговоромъ, императрица послѣ того сказала:
— Покажите мнѣ, Иванъ Васильевичъ, въ этомъ дѣлѣ отвѣты подсудимаго и всѣ доводы, принятые къ его обвиненію.
Дѣло было обширное, и Языковъ, не взявъ съ собой очковъ, безъ которыхъ не могъ читать, долго въ дѣлѣ перевертывалъ листы съ одной и другой стороны, не находя нѣкоторыхъ изъ актовъ. Императрица, подойдя къ другому столу, взяла на немъ зрительное стекло и, отдавая его Языкову, сказала:
— Не поможетъ ли оно вамъ?
Однако же и при этомъ пособіи Языковъ не находилъ требуемыхъ актовъ. Смотрѣвъ долго на продолжительный его трудъ, государыня наконецъ сказала:
— Поѣзжайте съ дѣломъ къ секретарю, онъ помоложе насъ обоихъ и скорѣе найдетъ.
Замѣтивъ же, что Языковъ пріѣзжалъ на извозчичьихъ дрожкахъ, императрица повелѣла производить ему изъ кабинета по 1,500 руб. въ годъ на экипажъ.
(Тамъ же, стр. 143).
Оберъ-секретарь сената, Северинъ, часто приносилъ во дворецъ портфель съ бумагами генералъ-прокурора князя Вяземскаго. Разъ, въ дождливый и вѣтренный день, Северинъ проходилъ по дворцовой набережной подъ зонтикомъ. Императрица, увидѣвъ его въ окно, сказала:
— Кажется, это сенатскій чиновникъ идетъ пѣшкомъ и въ такую ненастную погоду?
Кто-то изъ окружающихъ доложилъ ей, что это честнѣйшій изъ оберъ-секретарей, а потому и небогатый. Въ тотъ же вечеръ Северинъ былъ въ клубѣ. Вдругъ его вызываютъ въ пріемную комнату. Онъ выходитъ и встрѣчаетъ гофъ-фурьера, который подаетъ ему толстый пакетъ съ слѣдующей, собственноручной надписью императрицы; «нашему оберъ-секретарю сената Северину 5,000 рублей, на экипажъ».
(Матеріалы для русской исторіи. «Москвитянинъ» 1844. №9. Стр. 139).
Д. П. Трощинской, бывшій правитель канцеляріи графа Безбородко, отличный, умный чиновникъ, но тогда еще бѣдный, во время болѣзни своего начальника, удостоивался чести ходить съ докладными бумагами къ императрицѣ.
Екатерина, видя его способности и довольная постояннымъ его усердіемъ къ службѣ, однажды по окончаніи доклада сказала ему;
— Я довольна вашею службою и хотѣла бы сдѣлать вамъ что нибудь пріятное; но чтобы мнѣ не ошибиться въ этомъ, скажите пожалуйста, чего бы вы желали?
Обрадованный такимъ вниманіемъ монархини, Трощинской отвѣчалъ съ нѣкоторымъ смущеніемъ;
— Ваше величество, въ Малороссіи продается хуторъ, смежный съ моимъ; мнѣ хотѣлось бы его купить, да не на что; такъ если милость ваша будетъ…
— Очень рада, очень рада!.. а что за него просятъ?
— Шестнадцать тысячъ, государыня.
Екатерина взяла листъ бѣлой бумаги, написала нѣсколько строкъ, сложила и отдала ему. Восхищенный Трощинской пролепеталъ какую-то благодарность, поклонился и вышелъ. Но, вышедши, развернулъ бумагу и къ величайшему изумленію своему прочиталъ: «Купить въ Малороссіи такой-то хуторъ въ собственность г. Трощинскаго и присоединить къ нему триста душъ изъ казенныхъ смежныхъ крестьянъ». Пораженный такой нечаянностью и, такъ сказать, одурѣлый Трощинской безъ доклада толкнулся въ двери къ Екатеринѣ.