– Потому что ты не стал бы утомлять меня до смерти этой невыразимо скучной историей, если бы он этого не узнал.
Во второй раз Один был вынужден согласиться с логикой Локи.
– Когда Хрунгнир выяснил, кем я был на самом деле, он счел личным оскорблением тот факт, что я не раскрыл свою истинную личность.
– Очевидно, – сухо сказал Локи, – Хрунгнир не понимает твоего навязчивого желания быть кем-то еще. И должен признать, раз уж об этом зашел разговор, что его непонимание разделяет большая часть разумного народа, отец.
Один хохотнул.
– Молвил перевертыш. В любом случае, он собрался взять Асгард штурмом, но Тор и остальные смогли остановить его на равнине Иды.
– Да, я слышал Гьяллархорн. Я как раз видел второй сон, когда он меня разбудил. Какая жалость, что я под домашним арестом. Я мог бы помочь моему брату.
– В этом не было необходимости. Ледяные великаны были разбиты, а их предводитель смылся верхом на своем золотом жеребце. Но на обратном пути через горы он наткнулся на Фриггу.
– И что же, скажи на милость, матушка забыла в горах? – со злостью в голосе спросил Локи. Этот вопрос не давал ему покоя уже довольно долгое время.
– Защищала детей Асгарда по моей просьбе! – рявкнул Один. – Ты жаждешь трона, Локи, так что тебе не мешало бы узнать обо всех обязанностях, которые приходят вместе с ним. В том числе о заботе о безопасности и благополучии всех жителей Асгарда! Фригга и Гудрун сопровождали Асгардских детей в Долину кристаллов, где дети были бы в безопасности в независимости от исхода нашего сражения с ледяными великанами. – Один снова отвел взгляд, осматривая собрание скульптур у Локи на полках. – Фригга осталась позади и сразилась с Хрунгниром, чтобы дать Гудрун и детям время добраться до безопасного места.
– Сейчас матушка в порядке? – беспечно поинтересовался Локи.
– Сейчас уже да. Хрунгнир взял ее в заложники и торговался с нами ценой ее жизни. Он сказал, что отпустит Фриггу в обмен на поединок с Тором.
Локи улыбнулся.
– Дай угадаю. Мой брат доблестно устремился на битву и размазал могучего Хрунгнира?
– Он попытался. Хрунгниру подарили каменную броню, которая смогла выстоять против самых могучих ударов Тора.
– Впечатляет.
Один снова уставился на приемного сына.
– Я прекрасно знаком с магией ледяных великанов. Она способна на многие чудеса, но создать подобную броню ей не под силу.
Локи пожал плечами:
– В последнее время они совершали набеги на Норнхейм. Может, эта броня – один из трюков Карниллы, а великаны попросту украли ее.
– Возможно. Это бы объяснило, почему она внезапно перестала работать посреди битвы, даровав Тору победу.
– Это определенно отличное объяснение! – Локи хлопнул в ладоши. – Что ж, отец, я ценю, что ты решил заскочить и просветить меня касательно последних событий в жизни Асгарда. Заходи в любое время.
– Так что же, тебе нечего сказать касательно кампании Хрунгнира против Всевечного царства?
– А что я скажу? Я сижу взаперти в четырех стенах, Хеймдалл мне свидетель.
Один кивнул.
– Хеймдалл и в самом деле подтверждает: он не видел, чтобы ты куда-то отлучался.
– Ты что же, не доверяешь мне, отец? – с улыбкой спросил Локи.
– А у меня есть причины верить тебе, сын мой? – печально спросил Один.
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, и на этот раз именно Локи отвел глаза от раздражающего облика отца.
– Я заметил, что ты не поинтересовался состоянием Тора.
– Он сразился и победил. Его состояние не имеет значения, потому что он все еще жив, в противном случае ты бы начал свою речь с этого конкретного откровения. Тор силен, а у Асгарда лучшие лекари во всех Девяти Мирах. Я уверен, что он скоро оправится и снова начнет мне надоедать.
– Меня печалит, Локи, когда я вижу, что вся та любовь, которую к тебе питает Тор, возвращается в его сторону плевком в лицо.
Вернувшись к креслу, Локи уселся в него. В конце концов, Один был не единственным, кто предпочитал занимать завышенную позицию при встречах с посетителями.
– Отец, ты помнишь время сразу после того, как изгнание Тора в Мидгарде подошло к концу? Он больше не был привязан к телу этого доктора-калеки на постоянных условиях, хотя и делил с ним существование. Ты был разочарован, потому что Тор влюбился в смертную женщину.
– Разумеется, я это помню, – мрачно ответил Один.
– Ты продолжал вызывать меня в тронный зал и спрашивать моего совета о том, как разрешить эту ситуацию. И всякий раз, как ты спрашивал моего совета, ты называл Тора «своим любимым сыном». Всякий раз ты называл его так и никак иначе. – Локи покачал головой. – Я надеялся, что твой маленький урок в смирении продлится по крайней мере до тех пор, пока этот Блейк не умрет от старости, но мне не повезло. А затем ты продолжил втирать соль в мои раны, раз за разом напоминая мне, что у тебя есть любимый сын, и это не я.