– Еще один совет, который в былые времена я сам давал довольно часто. – Тор улыбнулся, взял кружку и с удовольствием выпил воды. – Что слышно из Йотунхейма?
– Ничего о Хрунгнире, это уж точно. Слышали, что теперь ледяными великанами правит Тьяцци.
Тор мрачно кивнул.
– Пусть приглядывают за ними. Тьяцци умен, гораздо умнее большинства великанов. Включая Хрунгнира, который и сам был далеко не дурак.
Прежде чем Сиф успела что-то ответить, из зала донесся голос Балдера:
– Привет, хозяева!
– Балдер! – Тор радостно улыбнулся. Визит не одного, а двух его дражайших друзей наполнил сердце безудержной радостью.
Светловолосый бог вошел в комнату, держа в руках мешок.
– Идунн оставила его у тебя на пороге. Похоже, настало твое время отведать золотых яблочек.
– Они будут приняты с благодарностью, – ответил Тор.
Балдер бросил мешок возле кровати, достал оттуда одно золотое яблоко бессмертия и передал его богу грома. После того как Тор крайне осторожно вгрызся в него – его челюсть саднило, а зубы побаливали, – Балдер произнес:
– Я только что от Одина. Всеотец поглощен государственными делами, но обещает как можно чаще навещать тебя.
– Благодарю тебя, друг мой.
Заговорщически улыбнувшись, Балдер продолжил:
– Одно из этих дел заключается в попытках утихомирить Харокина. Он намеревается перевести эйнхерий через горы в Йотунхейм и устроить там погром с той же секунды, как увидел, что вы с Фриггой благополучно возвращаетесь домой.
– Харокин – хороший воин, – сказал Тор, – и я бы чувствовал себя так же, окажись я на его месте.
– А еще ходят слухи, – добавил Балдер, – что Всеотец посетил пристанище Локи.
Сиф нахмурилась.
– С чего бы ему так поступать?
– Я не знаю.
– Я знаю, – тихо сказал Тор. – Хрунгнир вторгся в Асгард тем же маршрутом, которым воспользовались Бауги и его орда троллей. Что еще более важно, от брони Хрунгнира буквально разило магией Локи.
Сиф покачала головой:
– Но Хеймдалл сказал мне, что Локи никуда не выходил из своего дома.
– Если бог обмана захочет, он сможет обмануть даже твоего зоркого брата.
– Возможно, – судя по голосу, Сиф не особенно в это верила.
Балдер пожал плечами:
– В любом случае Один с ним поговорит.
Тор кивнул:
– Хотел бы я быть мухой на стене во время этого разговора.
– Ну, – с улыбкой заметил Балдер, – однажды ты уже был лягушкой, возможно, станешь ей еще раз.
Тор поморщился при воспоминании об одной из самых безумных выходок Локи.
Из зала донесся зычный голос:
– Лягушки? Мне нет до них особого дела, но их лапки весьма съедобны.
Сиф и Балдер обменялись взглядами:
– Голос, способный разбить стекло, говорит о еде, – произнесла воительница.
Балдер кивнул:
– Должно быть, это Вольштагг.
И действительно, в дверной проем протиснулся Вольштагг, следом за которым появились Фандрал и Огун.
– Да, это Лев Асгарда собственной персоной, да еще и с подарками!
Вольштагг нес поднос, наполовину заваленный едой.
– Один из этих подарков – головная боль, вызванная ревущим голосом Льва, – сказал из-за его спины Фандрал.
Тор усмехнулся:
– Что привело вас сюда, мои дорогие друзья?
– Обычаями заведено, что вернувшийся с битвы домой герой получает пир в свою честь. Твои раны отсрочили этот момент, но Тор не должен ждать никакого пира, особенно когда пир можно принести к нему домой!
Осмотрев набор фруктов и сладостей, Тор заметил:
– Это больше напоминает дегустационный поднос, чем пир.
Огун прожег Вольштагга взглядом:
– А это потому, что Вольштагг почувствовал необходимость попробовать все, что было представлено на подносе.
Асгардский Лев хмыкнул:
– Я не мог допустить, чтобы мой дражайший друг Тор ел плохую еду. И хотя Гудрун обычно весьма способна на кухне, она по-прежнему немного потрясена испытаниями, пережитыми ею в горах и в Долине кристаллов, так что я испугался, что ее кулинарное мастерство могло немного пострадать. И я совершил благородную жертву, попробовав еду, дабы убедиться, что Тор получит с кухни моей жены исключительно лучшие блюда.
Все рассмеялись, и Вольштагг поставил поднос рядом с Тором, который осторожно потянулся пальцами к кисти винограда. Глядя на Фандрала, который уселся на постель рядышком с Сиф, громовержец с улыбкой спросил:
– Разве вы не могли принести поднос сами и держать его подальше от загребущих пальцев Вольштагга?