— Ишь какие у вас аппетитные глазки… А давайте-ка их тоже сюда!
Дети вцепились друг в друга ещё крепче.
— Бежим! — крикнули они. Однако ноги по-прежнему не двигались, словно приросли к земле.
И тут откуда-то донеслось:
— Эй!
Старуха завертела головой, но никого не увидела. Она глянула вверх:
— Это ты, ворон? — удивилась она. — Давай-ка помоги: выклюй у них глаза!
И снова уставилась на детей. Тау побледнел, а Майя скуксилась, готовая вот-вот заплакать.
— Да что это с вами? — Старухино лицо сморщилось, как печёное яблоко. — А ну, не плакать! Не то ваши чудесные, ясные глазки погаснут! Фу, терпеть не могу плакс!
Взмахом руки старуха отогнала ворона. На этот раз она подошла так близко, что чуть не коснулась детей своим носом-крючком.
— Скажите «белый», — внезапно прошептала она.
— «Белый», — послушно пробормотали дети, дрожа от страха.
Старухин рот открылся и захлопнулся. Старуха принялась что-то пережёвывать, да так яростно, будто её душили. Она хрипела и смеялась одновременно, потом с размаху села на землю. Меж зубов показался белоснежный дымок.
Похоже, она проглотила… слово!
— Майя, — пробормотал Тау, — представляешь, я не помню, какое слово мы назвали…
— Тау, поверить не могу: неужели она правда его проглотила? Это было… Точно помню, что это был цвет. Цвет снега… Сейчас… нет, не помню. По-моему, нам срочно надо бежать отсюда.
Воспользовавшись тем, что старуха всё ещё сидит на земле, они осторожно попятились.
И снова услышали:
— Эй!
На этот раз голос явно доносился со стороны бревна.
— Так это не ворон? Смотри, бревно хочет нам что-то сказать.
— Но Тау… Мы же не в сказке.
— Ох уж эта старая обжора! Возьмите меня! Не бойтесь, не обожгу!
— Кажется, оно хочет, чтобы мы бросили его в рот старухе! — крикнула Майя.
Как всякие другие дети, Майя и Тау переслушали множество сказок и были готовы к любым невероятным поворотам. С величайшей осторожностью они подняли бревно с земли. Пламя в самом деле не жгло, а лишь щекотало руки. Приятный холодок полз вверх по позвоночнику, а затем стекал прямиком к пальцам ног: казалось, внутри тела плавают крошечные рыбки.
— А-а-а-а-а! — завопила старуха. Два слова «белый», которые она проглотила, на некоторое время утолили голод, но теперь она снова хотела есть.
— Я проголодалась! Давайте ещё, ещё еды! Кидайте сюда ваши тёпленькие ручки!
— Держи!
И Тау швырнул бревно в чёрное горнило рта, разинутого во всю ширь. И что же: бревно уместилось целиком!
Однако на этот раз, вместо того чтобы спокойно проглотить добычу, старушенция повалилась на землю и принялась чихать, визжать и вопить что было сил.
— Ай, горячо! Помогите, жжётся!
— Кар-р-р, — тут же пришёл ей на помощь верный ворон. Он запустил острые когти старухе в рот и отчаянно забил крыльями. Ещё немного, и они вдвоём вытолкнут бревно наружу. Но не тут-то было: ворон тоже обжёгся! Он закричал и захлопал крыльями. Старуха замахала руками, отбиваясь от чёрных когтей, нацеленных прямо ей в лицо.
— Бежим! — крикнула Майя.
Дети пустились наутёк, но вдруг услышали за спиной тонкий голосок бревна:
— По-дож-ди-те ме-ня! Возь-ми-те ме-ня с со-бой! К Дя-дюш-ке Ду-бу!
Но Майя и Тау удирали: уж очень напугала их прожорливая старуха.
Они что есть духу мчались обратно.
А вот и знакомая пещера. Они забежали внутрь и замерли от ужаса, потому что из темноты вновь донёсся какой-то жуткий звук. Они увидели пчелиный рой: испуганные пчёлы обеспокоенно жужжали. Но дети даже не обратили на них внимания.
Они выбрались из пещеры и побежали дальше.
— Бедное бревно! — крикнула на бегу Майя. — Мне его жалко!
— Не переживай, — ответил Тау. — Старуха его не проглотит. Оно обожжёт ей рот!
Они неслись босиком, в их ступни и щиколотки впивались острые ветки, их царапали колючки ежевики, чертополоха и сухой мяты. Они так запыхались, что почти не могли говорить.
— Не… останавливайся! — выкрикивали они друг другу на бегу.
Им попался ручей, который они переползли на четвереньках, причём Тау шлёпнулся в воду и с трудом поднялся.
Знакомый пригорок, заросли кустов.
А вот и родители! Мама по-прежнему читала, а папа всё ещё спал.
— Вернулись? Ого, а где же ботинки? Да что с вами случилось? И где…
Мама не договорила.
— Бревно! Старуха!..
Да, трудно объяснить вот так с ходу, почему ты явился босиком и где потерял ключи от дома. Ведь столько ещё нужно рассказать: про старуху, готовую сожрать весь мир, про злого ворона и огонь, который горит и не гаснет.