Когда же заполнились все строки, кроме одной – Римель пришел в долину, которую давно приметил. Пустынное место, непривлекательное ни для кого, неподвластное никому… потому что было не нужно. Что возможно извлечь из такого клочка земли?
Извлечь действительно было нельзя. А вот принести свое – можно.
В центре долины Римель читал написанное – и она менялась. Сверкнуло синевой небо над головой, вознеслись могучие горы, поднялись деревья, зазеленела трава, обернулась плодородной почвой земля, заблестело озеро и зазмеилась река, повеяло легким ветром, мягко перетекли веселое утро, теплый день, насмешливый вечер и тихая ночь, пролился ласковый дождь, с интересом принюхались к деревьям звери, сверкнули, обретая новый цикл и замедляясь, сезоны, открылся путь, доступный немногим.
Каждая строка вплеталась в долину, каждое слово добавляло красок. Римель учился изображать у мира, но не заимствовал – все, что повидал он в странствиях, питало вдохновение, однако до копирования он бы никогда не опустился.
Когда Римель закончил читать, то осталась лишь последняя строка. Он оглядел трепетавшую на грани завершения долину, улыбнулся – и шагнул, ступая мимо гор и морей, через реки и луга, уверенно направляясь к центру мира.
Пройдя в утренние часы по мощеным брусчаткой улицам, мимо огромного здания почты и домов множества горожан, он остановился у возносившейся вверх библиотеки и стал ждать, прислонившись к ещё хранившей ночной холод серой стене.
Скрипнула дверь, и на пороге появилась девушка; она потянулась, отчаянно зевнув, и стала спускаться по ступеням, придерживая одной рукой набитую книгами сумку.
– Сайни! – позвал Римель, и она обернулась. Удивленно моргнула, словно не веря своим глазам; легко скользнула к гостю.
– Римель, – растерянно сказала она. – Это и в самом деле ты?
– Есть сомнения?
Сайни коснулась его плеча и улыбнулась:
– Уже нет.
Она порывисто обняла Римеля, и тот на мгновение закрыл глаза, улыбаясь ей в ответ. А затем сказал:
– Помнишь, я обещал кое-что для тебя написать?
– Конечно, – Сайни отстранилась и подняла сияющие глаза.
– Я это сделал. Пойдем, покажу… и, знаешь, мне там для финала нужна твоя помощь. Не возражаешь?
Девушка вновь сверкнула улыбкой, вложила пальцы в его ладонь; шаг, выводящий на путь, они сделали одновременно.
Семнадцатую строку Римель написал о доме.
21.09.2011 – 22.09.2011
Крылья и подарки
Перо скрипело по бумаге; старый библиотекарь уже много лет вел летопись города. Поначалу – для своего удовольствия, потом – по поручению правителя, восседавшего высоко в скалах над этими землями.
Год подходил к перелому, и снег уже укутал землю пушистым покрывалом. Старик с улыбкой посмотрел в окно – на стекло оседали искристые звездочки, а мороз закрасил его инеем почти на треть. Пламя свечей колыхнулось, библиотекарь протянул руку, ощутил слабый поток ветра и подумал, что завтра стоит утеплить старое окно.
«Подходит к концу год восемьсот восемьдесят третий от Прибытия, – перо вновь зашуршало по листу, – и зима нынешняя отличается холодом, какой лишь четырежды наблюдался в этом веке. Однако же люди радуются, ибо подошел праздник. Во многих местах празднуют наступление нового года, но в Арвенте – особенно, из-за обычая, что отличает нас от от других городов. Возник сей обычай по желанию господина нашего Арвентарина...»
А пока библиотекарь писал – в ночи над крышами скользили стремительные мелкие крылатые тени.
– Держи ровнее! – зашипел Эрренитай, вцепившись когтями в объемистый мешок.
– Сам держи, – таким же шипением отозвался Кирриманет, с трудом удерживавший мешок с другой стороны. – Уронишь – голову оторву!
– Братья, – позвала летевшая позади Сермена, – не ссорьтесь. У нас работа есть…
– А ты список держи и не потеряй! – хором ответили оба, и Сермена обиженно фыркнула.
– Вот и слушайте, – заявила она, – нам как раз к этому дому. Вниз!
Троица скользнула сквозь снежную ночь, вспоров воздух крыльями. Опустилась на крышу как раз рядом с краем, и Сермена зачитала:
– Итак, Андвари Гиммеркарсон, гном. Попросил у Отца… хм. Новый молот?
– Так вот, почему мешок такой тяжелый! – возмущенно заявил Эрренитай, ныряя в узел с головой. – Конечно, если гномам молоты таскать… где он тут… Ага!
Он вытащил искомый молот и присвистнул:
- Ничего себе... Сколько ему лет-то?
- Гномы же вообще крепкие, - заметил Кирриманет. - И с юного возраста принимаются за работу, так что покрепче человеческих взрослых часто. Правда, не наших.