Улетать из Кубинки мы собрались утром восьмого января. Нам предстояло перелететь на Чкаловскую, пройти там таможню и границу, а потом домой, в Легницу. Утро выдалось солнечным и морозным, стоял полный штиль, а термометр на метеостанции аэродрома уверенно показывал минус двадцать градусов. Особенностью аэродрома было то, что стоянка для перелетающих экипажей находилась по одну сторону полосы, а КДП и военный городок – по другую. Экипажи перелетающих экипажей доставляли от КДП к самолетам на специальном дежурном автомобиле по дороге вокруг ВПП. Этим автомобилем был трехосный армейский «Урал» с крытым брезентом кузовом.
У диспетчера уже было разрешение на наш перелет на Чкаловскую, мы быстро оформились и, забравшись в кузов «Урала», уехали на стоянку. Там подготовили самолет к вылету, заняли рабочие места и запустили двигатели. Устроившись в своей уютной штурманской кабине, я включил оборудование и потянулся левой рукой за штурманским портфелем, чтобы достать сборник с данными аэродрома Чкаловский. Лететь туда из Кубинки минут пятнадцать и надо было заранее подготовиться к посадке. Но моя рука нащупала только воздух! Обернувшись, я с ужасом обнаружил, что портфеля нет. Я забыл его у диспетчера!
Доложил командиру, тот скомандовал: «Давай вылезай и бегом за портфелем!» Двигатели выключать не стали, а меня выпустили через люк аварийного покидания в полу кабины экипажа. Выбравшись из самолета, я побежал по снежной целине к полосе. КДП находился аккурат напротив стоянки нашего самолета. Не такое уж и большое расстояние – наверное, метров 600700. Но для этого надо было пересечь ВПП, что категорически запрещалось без специального разрешения руководителя полетов. На мне была повседневная офицерская форма, а сверху – демисезонная летная куртка и шапка-ушанка. Запыхавшись и набрав полные ботинки снега, я подбежал к полосе. Остановился и огляделся по сторонам. Видимость хорошая, и самолетов на посадочных курсах нет. И вроде бы полеты в это время на аэродроме не планировались.
А, была не была! Я бросился бегом через «бетонку», а там уже и до КДП рукой подать. Мне повезло: возле диспетчерской стоял дежурный «Урал», и в него загружался перелетающий экипаж, чтобы ехать на стоянку. Не останавливаясь, на бегу, я попросил меня обождать: только портфель возьму! Слышу – за моей спиной кто-то спрыгнул с «Урала». Это был штурман. Оказывается, он тоже забыл портфель у диспетчера! Я спас его своим появлением, иначе он бы обнаружил пропажу портфеля уже в самолете.
Фу, слава Богу! С портфелем в руках я немного отдышался на деревянной лавке «Урала», пока он вез нас по объездной дороге. Самолет ждал меня с запущенными двигателями. Аварийный люк был открыт, и я наконец-то оказался на своем рабочем месте.
До Чкаловской, как и планировали, долетели без проблем за пятнадцать минут. Я же был весь мокрый: майка и форменная рубашка – хоть отжимай, а в ботинках растаял набившийся туда снег. Так что я еще долго обсыхал, пока мы оформлялись на вылет, а потом досыхал по дороге домой. И, как ни странно, после такого стресса и пробежки по снежной целине на морозе, даже насморка не схватил.
ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК
Когда мне было лет восемь, я всерьез и на всю жизнь «заболел» авиацией – запоем читал книги о летчиках и самолетах, по крупицам накапливал знания на эту тему, отчаянно завидовал тем, кто жил в больших городах, где были аэроклубы. Наш город Чайковский был далек от большой авиации, и приобщиться к ней я мог только в авиамодельном кружке на станции юных техников. Осенью 1969 года в городской газете «Огни Камы» я случайно наткнулся на объявление, в котором сообщалось о наборе желающих в парашютную секцию. Наконец-то! Свершилось: авиация пришла и к нам!
Показал объявление своим друзьям-одноклассникам, и в назначенное время мы оказались в помещении профкома «Воткинскгэсстроя». Желающих набралось более двадцати человек, но школьниками были только мы. Секцией руководили два парня лет восемнадцати-девятнадцати, которые прошли подготовку в Ижевском учебном авиационном центре и уже прыгали с парашютом. Время стерло из моей памяти имена и фамилии этих парней – как-никак, с тех пор прошло более полувека.