Сказала – как плюнула, и решительно промаршировала к выходу. Хорошо хоть деньги за пиво на стол не швырнула. Значит, злилась, действительно, не на меня. Но легче мне от этого не было. Не то, чтобы я эти ее взгляды не принимал, но сам, в силу обстоятельств, никак не мог придерживаться столь же радикальных воззрений. Потому и выступление Леночки в таком категоричном тоне здорово выбило меня из колеи.
Спустя несколько минут ее микролитражка с воем взлетела в небо напротив витрины гадючника.
Маячок, подсаженный на блудного артемона светской львицы еще четыре побега назад, показал, что пес с пользой проводит время в обществе прекрасной дамы где-то на территории Центрального парка. Я не стал ему мешать из чисто мужской солидарности. Вместо этого я отзвонился Екатерине Поросятниковой, сообщил, что подметки порву, но найду ее любимца сегодня же и заверил, что ее задания просто не могут не быть для нас приоритетными. Когда визгливый тон собеседницы сменился на мурлычущий и многообещающий, я расшаркался, скроил свирепую морду непримиримого борца с собачьими побегами и отключился.
Заняться до конца дня было нечем. Не в контору же возвращаться, в самом деле. Я прекрасно понимал, что тут же окажусь на побегушках у Ксана. Очень хотелось позвонить Леночке и узнать, как у нее дела. Просто услышать ее голос и успокоиться. Но я по опыту знал, что делать этого не следует.
Возникла мысль пойти домой, нормально пообедать и поспать часа четыре. Но есть не хотелось, спать – тоже, а делать эти важные вещи впрок я не умел. И все же, не видя альтернативы, я совсем уж, было, решил поступить именно так и направился к своему флаеру. Но ноги сами понесли меня в противоположную сторону. Я свернул сначала на проспект, а потом дальше, к центру, туда, где не было ни воздушного, ни наземного транспорта, ни парковок, ни пирсов, в пешеходную зону, на чудом сохранившиеся узкие мощеные улочки.
Слишком поздно я понял, куда меня занесло. Узнав слегка покосившиеся ворота, я застыл, как суслик перед удавом, а потом чуть было не сорвался с места, чтобы только избежать самому себе навязанной встречи. Но железные створки успели предательски скрипнуть и уже поползли в стороны. Меня заметили, узнали и пригласили войти. Отказаться я не имел права. Вот только, с чего бы это вдруг? В последние три года я, если и бывал здесь, то только на официальных приемах, пропустить которые, означало бы окончательно разорвать отношения. По другим поводам меня не приглашали. Не скажу, что мне не хотелось иногда заглянуть на огонек, но для моих едва устоявшихся взглядов состояние афронта было более предпочтительным. Никогда ведь не знаешь, чего от них ждать. Вот и сейчас, делая шаг в ворота, я словно окунался в таящую неведомые опасности неизвестность.
Мерцающая завеса входа привычно вывернула наизнанку душу, открыла на обозрение обитателей дома самые потаенные закоулки памяти. Когда зрение прояснилось, я понял, что стою на пороге полутемной и совершенно пустой комнаты. Предполагать, каким именно душевным состоянием обусловлен этот интерьер, здесь было бессмысленно. Это вам не Леночка.
- Опять пил! – презрительно прозвучало у меня в голове.
Я подавил желание оправдаться.
Потом послышался печальный, обреченный какой-то вздох, и в центре комнаты соткалось худощавое, сильное и совершенно нагое тело. Впрочем, невесомые лепестки тумана тут же стыдливо заклубились вокруг него.
- И, как всегда, ставишь не на ту лошадь, - добавила она и покачала головой.
- Здравствуй, мама, - сказал я и сел прямо на пол.
С минуту она смотрела на меня, не видя, анализируя снятый входным амулетом скан моей памяти, потом взгляд ее прояснился.
- Это задание для мага, - без вступления сообщила она и усмехнулась.
- Я знаю, - пожал я плечами.
То, что она вычленила из последних воспоминаний именно утреннюю летучку, стало для меня неожиданностью.
- Ну, и почему ты отдал его этому выскочке?
Опять двадцать пять! Я постарался не заводиться сразу.
- Я технарь, а не маг, ты не забыла?
- Ты дурак, а не технарь. Умный-умный дурак.
Эти уже слышанные сегодня слова заставили меня поморщиться, как от зубной боли.
- Ты сама всегда говорила, - произнес я медленно, стараясь не показывать едва поднявшую голову ярость, - Что мозгов у меня больше, чем силы. Так почему же тебя до сих пор удивляет мой выбор?