Жареный комиссар
Пишу по рассказам лётчиков, которые прибыли к нам в полк в Корею воевать. К осени 1951 года нас осталось немного, многие лётчики по болезни уехали на Родину. Это было на аэродроме Кубинка. Лётчик запустил двигатель, а впереди самолёта проходил комиссар эскадрильи – тоже лётчик. Я, в своё время, тоже занимал эту должность. При полном газе его засосало в сопло самолёта. Лётчик взлетел, не подозревая об этом. Но двигатель, естественно, не развивал полную мощность, тяга уменьшилась. Лётчику пришлось совершить экстренную посадку. Открыли люк осмотра двигателя, а там кости. Запретили полёты, построили личный состав, нет комиссара эскадрильи. Потом говорили, что комиссары все меченные.
Парадная дивизия. Кубинка
С марта 1949-го г. по ноябрь 1950-го, я служил в парадной дивизии в знаменитой Кубинке. Её ещё, иногда называли, «Придворная дивизия», так как там служили все сынки министров, зам. министров, главнокомандующих, и я – Швейк, сын крестьянина. Попал я туда случайно. После расформирования войск в Австрии, я был направлен в Калининград, город Гурьевск в 1947-ом году. По-немецки он назывался Нойхаузен, но наши переименовали его в честь погибшего при взятии горда штурмом генерала Гурьева. Осенью 1947-го года у меня на аэрокобре Р-39 отказала рация, вследствие разрядки аккумулятора, и я вернулся на аэродром. При выпуске шасси оборвалась цепь от ручного управления, пришлось сажать самолёт на брюхо. Весной 1948-го отказал двигатель самолёта, за счёт высоты, планируя, дотянул до ближайшего аэродрома и зашёл на посадку, выпустив шасси. Аэродром был грунтовый, посадочная полоса раскисла, грунт мягкий. При посадке сломалась правая стойка шасси, сохраняя инерцию, полетела вперёд строго по курсу движения самолёта. Шасси очень быстро вращалось в воздухе, вися над моей кабиной, вот-вот упадёт. Может врезаться в кабину, ранить, или, даже, убить. Самолёт, проскользив на брюхе несколько сотен метров, потерял скорость, и его стало разворачивать вправо. Он лёг на правую плоскость и остановился. Шасси упало метров в семи впереди меня, продолжая крутиться.
В первом случае отказало реле зарядки аккумулятора, ещё при проверке на земле. Я отказался лететь на неисправном самолёте. Начали менять реле, все отказывались работать, когда поставили четвёртое по счёту, оно заработало, но в полёте все-равно отказало. Командир АЭ сказал тогда:
– Что боишься лететь, трус.
Я ему ответил:
– Воевал – не трусил, и сейчас полечу.
Это плохо, что не настоял тогда на своём.
После этого случая к нам приехал командир дивизии и начал расспрашивать нас, лётчиков, как такое случилось? После моих объяснений, один из лётчиков сказал ему, что лететь мне приказал командир АЭ. Он получил взыскание, ну а я впал в немилость. После второго случая я решил уйти из полка.
Осенью 1948-го года, после ноябрьских праздников, к нам приехал зам. командира дивизии из Кубинки (мы называли таких людей купцами), набирать лётчиков в парадную дивизию. Узнав об этом от старшины секретного отдела, решил попытать счастья и пошёл к нему. Доложился, и с его разрешения заявил:
– Хочу летать на реактивных самолётах (а они в Кубинке уже были).
– Он ответил:
– У меня уже полный набор – 8 лётчиков. Всё.
Я попросил его:
– Возьмите меня девятым. Хочу летать на реактивных самолётах, имею большое желание. Летаю на самолёте аэрокобра, воевал.
А также рассказал причину ухода из полка и как попал в немилость.
Он смилостивился, говорит:
– Запишу девятым, доложу Василию Сталину. (В. Сталин был тогда командующим Воздушными силами московского военного округа).
На этом закончился наш разговор. Я ждал приказа почти пять месяцев, и, вот, в марте 1949-го года пришёл приказ на одного меня о переводе служить в парадной дивизии. Но в то же самое время я боялся: оправдаю ли я его доверие. Ответственность слишком большая – летать на парады. Так моя мечта сбылась. Участвовал в ноябрьском и первомайском парадах над Москвой. Кстати, во время парадов с воздуха Москву не видел. Всё внимание было обращено на ведущего, нужно было чётко выдерживать дистанцию и интервал в строю. Боялся, что за нарушение могут отправить на Колыму служить, Вася Сталин такое практиковал. Ответственность большая на тебя с кремлёвской площади смотрят тысячи глаз. Семь раз летал на воздушные парады над Тушино, в день авиации 18-го августа. После парада над Москвой десятого ноября 1950-го года, на построении зачитали приказ: «Католики налево, а православные направо». Естественно, это тоже была шутка. Двадцать пятого ноября этого года «православные» поехали в Китай. Сначала прибыли на аэродром Сыпингай, собрали самолёты, облетали, стали готовиться к боевым действиям. Затем, перелетели в город Аньшань (сталелитейный город), и первого апреля 1951-го года, на аэродром Аньдунь, на реку Ялудзян, и стали воевать.