– Ой, я убит! Ой я убит!
Механики долго пытались его поймать, но он не давался. С трудом его поймали и привели в чувство. У него был настоящий шок. Так в этот день я впервые увидел реактивный немецкий самолёт Ме-163.
Над Бреслау
Весна, март 1945-го года. В составе шести самолётов вылетели на прикрытие Бреслау, чтобы немцы не могли оказать осаждённому городу помощь боеприпасами по воздуху. После патрулирования в небе Бреслау, нам, наконец, разрешили возвращаться домой. Встречи с противником за время патрулирования не было. Командир АЭ Ефимов принял решение посмотреть со стороны, как разрушен Бреслау. Построившись и развернувшись вправо, мы на высоте восьмисот метров стали облетать город стороной. Я шёл самым крайним справа. Вижу с земли со стороны города выстрелы из зенитной пушки Эрликон, стреляющей снарядами 37 мм. Слышу крик по радио:
– А-а-а!
Потом, командир передаёт:
– Меня ранило в левую ногу, в пятку. Срочно идём на аэродром!
Первым на посадку заходит Ефимов и уходит на второй круг, передав по радио:
– Лабохо, заводи на посадку, земли не вижу.
Лабохо завёл его на посадку, так парой они и сели. В процессе пробега по полю, Ефимов потерял сознание, его самолёт выкатился с бетонной полосы на лётное поле, на грунт и остановился. Командира тут же увезли на санитарном самолёте в армейский госпиталь.
В госпитале
Через день меня послали проведать его в госпитале. Поехал в Бриг, нашёл госпиталь, зашёл к нему в палату.
– Какие новости? – спросил он.
– Все живы – здоровы, воюем, шлют привет, желают Вам быстрого выздоровления, – ответил я.
– А у нас здесь лежит лётчик, выпрыгнул под Бреслау с самолёта Ил-2, его при атаке наземных целей подбили, и он загорелся. С его слов, летел он на высоте семьдесят пять метров, когда его подбили, приказал стрелку-радисту прыгать, но тот разбился, парашют не успел раскрыться. На высоте двадцать пять метров сам покинул самолёт, каким-то чудом остался жив. Но он до сих пор находится в шоке. Вечером его привязали к кроватной сетке, прибитой гвоздями к полу, потому что он бился головой и телом об пол, катался по нему. Его спрашивали: «Как же ты поедешь на Родину?», а он отвечал: «Доеду до первого железнодорожного моста, спрячусь под ним, и буду там жить».
Как-то раз, сидим…
В апреле месяце 1945-го года сопровождал самолёт-разведчик в район Потсдама, Берлин. Ведомым у меня был Миша Вепринцев. Выполнив задание, пошли на аэродром. Отойдя от Берлина километров на тридцать, заметили шестёрку Ме-109, которая заходит на нас со стороны солнца для атаки. Ну, думаю, будет тяжёлый бой, главное не дать сбить наш разведчик Пе-2. За него строго спрашивали, сам погибай, но его защити, так как он везёт данные разведки. Но тут, откуда ни возьмись, выскочила восьмёрка Аэрокобр и связала их боем, а мы спокойно ушли на аэродром. Когда мы были уже в Кубинке, во время учебных полётов, подполковник Михалёв рассказывает:
– Был такой случай во время войны. Я вёл группу из восьми Аэркобр, смотрю, летит наш Пе-2 и его два истребителя сопровождает, а их атакует шестёрка мессеров. Вижу, им будет туго. Я решил прикрыть их и дал команду своей группе атаковать противника. Я ему говорю:
– А знаете, кто это был?
Он мне:
– Нет, не знаю.
– Это я, со своим ведомым, прикрывал того разведчика.
Вот так бывает. Встречались в воздухе, не зная друг друга, а на земле через несколько лет познакомились. Выходит мир, действительно, тесен.
Свой, своего…
Март 1945-го года, стоит тёплая весенняя погода, ясно. Нам предстоит сопровождать английский бомбардировщики В-3 в район Бреслау, следующие в строю по три самолёта. При этом, нас предупредили, чтобы мы не подходили к ним слишком близко, так как они – бомбардировщики ночные и истребителей видят редко. Они будут проходить над нашим аэродромом, распределили кто какую группу будет парой прикрывать. Взлетаем, на удалении пристраиваемся к своей группе на удалении. Саша Мосян подошёл к ним слишком близко, стрелок с В-3 дал очередь, пробил ему винт и масляный бак. Хорошо, что всё это произошло над аэродромом, а стрелок не попал по кабине. Саша благополучно сел.
Когда я уже работал на гражданке в испытательной лаборатории ВНИИРА, начальник лаборатории рассказал об этом случае, «Свой, своего сбил». Он, как оказалось, служил тогда с ним в одной части. Я ему отвечаю:
– Это был мой друг, я с ним вместе учился в одной авиашколе, вместе прибыл на фронт.
Так что в жизни бывает всё, и, иногда, весьма неожиданно.