Лукерья умилилась и изрекла:
– Барыня, милая вы моя, какая же вы добросердечная! Я с радостью приму вашу помощь, потому что она мне очень нужна!
– Я милосердию учусь у тебя, Лукерья. И не называй меня барыней, обращайся на ты и называй просто Татьяной! – ответила я.
Я принесла всё для пирога с брусникой, и мы взялись за дело. Как же ловко всё выходило у Лукерьи!
– Смешная ты, Татьяна! Не умеешь готовить! Сразу видно, что барская дочка! – по-доброму смеялась Лукерья, а я училась, и мне не было обидно.
Потом Лукерья налила кипятку, и мы скушали по кусочку пирога, а затем отправились в нищие семьи, сиротские приюты, дома престарелых в Москве. Как же приятно было помогать другим!
– Лукерья, а что ты ещё умеешь делать? – спросила я.
– Вышивать… – ответила Лукерья скромно.
Мне стало стыдно, потому что я умела вышивать, но из лени давно не делала этого.
– Лукерья, я хочу вспомнить, как вышивают, помоги мне, пожалуйста… – попросила я.
За несколько дней труда я сделала прекрасный подарок маме, и была счастлива.
– Лукерья, а у тебя есть мечта? – спросила однажды я.
– Знаешь, Татьяна, я бы хотела научиться читать и прочесть Библию… – ответила скромно Лукерья.
– Давай научу! Приходи в мою светлицу каждый вторник, я буду давать тебе уроки чтения! – загорелась я.
Лукерья оказалась старательной ученицей и за два месяца освоила грамоту. Тогда я тожественно вручила ей Библию. Её очи сияли благодарностью и счастьем, она молча поклонилась мне, но я поняла, что она хотела сказать и попросила её:
– Не надо мне кланяться, благодари Господа, не меня…
Потом мы виделись редко, но на Пасху я пришла поздравить её, и мы снова готовили снедь и раздавали бедноте.
Как же весело мы встретили Пасху! Мы похристосовались, наверное, со всей Москвой!
– Лукерья, я такая счастливая! Ты научила меня радоваться жизни и помогать другим! Спасибо тебе! – изрекла искренно я.
– Благодари Христа, Татьяна, не меня…
– Давай поклянёмся быть названными сёстрами! – предложила вдруг я.
– Конечно, Таня, милая моя подруга, добрая моя названная сестра! – нежно ответила Лукерья, и в тот торжественный весенний Пасхальный день мы принесли клятву быть названными сёстрами…
Я побежала сообщить об этом родителям, я сияла от счастья, мне хотелось кричать всем от радости об этом событии.
Когда же я вошла в гостиную с бархатными стенами, отец был хмур, а мама плакала.
– Отец, матушка, что случилось? Я пришла рассказать вам радостную новость и поздравить с Пасхой!
– Дочь, какая сейчас может быть радость и Пасха?! Мы разорены и вынуждены продать имение с крестьянами! Мы будем сами всё делать! Это ужас, кошмар! – плакала мама.
– Дочь, собирай вещи, через полчаса мы уезжаем на съёмную квартиру, а в имение приедет его новая хозяйка, помещица Мёдова… – тихо со скорбью произнёс отец.
– А Лукерья?! – испуганно спросила я – мы – названные сёстры!
– Прости, доченька, мне тяжело это говорить, но Лукерья теперь собственность Графини Мёдовой…
Я была знакома с графиней и знала, как жестока она со своими крепостными крестьянами, как безжалостно она морит их голодом и сечёт за самые мелкие провинности. Я ужаснулась и промямлила:
– Мама, папа, как так?! Могу я спасти подругу?
Родители с грустью посмотрели на меня и ответили:
– Ты могла бы спасти не только подругу, но и нас от нищеты, если бы вышла замуж за сына графини Мёдовой!
– Что ж, значит быть свадьбе! – решительно сказала я – Бог мне в помощь!
Скоро родители сообщили о моём решении суровой графине.
– Что ж, лето – самое подходящее время для венчания! – важно произнесла графиня – Прохор, познакомься с невестой!
Когда вышел Прохор Самсонович, некрасивый юноша, я заплакала, потому что мечтала, что мой жених будет галантным и красивым, и будет любить меня, а Прохор был некрасивым, вычурно одетым молодым человеком без манер.
«Как я буду жить с ним?! Как можно венчаться без любви?! Он мне противен!» – думала я.
Потом я взяла себя в руки и сделала реверанс со словами:
– Мне очень приятна эта встреча, Прохор Самсонович…
Я очень удивилась, когда Прохор ответил с нежной интонацией:
– Я тоже рад видеть вас, милая Татьяна Ильинична! Вы оказываете мне большую честь тем, что согласились стать моей женой…
– Но… – удивлённо спросила я – Разве вы не такой же сухой и жестокий, как ваша матушка? Я оказываю вам честь? Я не ожидала, если честно таких слов…