– Открой портал, пожалуйста, – попросила Лина.
– Куда тебе торопиться? – мужчина заскользил губами вниз по её шее. – Сама же говоришь, что дома тебя не ждут. Тебе со мной плохо?
Лина вздохнула поглубже. А вот это вопрос так вопрос! В том-то и дело, что рядом с этим мужчиной ей хорошо, настолько хорошо, что и уходить не хочется. А уйти надо, и как можно скорей: потом сделать это будет больнее.
– С тобой – не плохо, но я же знаю, что это – на один раз, – вздохнула Лина. – Я так не могу, понимаешь?
– Понимаю, – шепнул он и потёрся головой о её плоский живот. – Хоть что-то в вашем мире осталось правильного. Так почему тебя не ждут дома, Эва?
Девушка грустно улыбнулась. Никто никогда не называл ее Эвой. Это имя звучало приятно, гораздо лучше, чем "Лина".
– Потому что мой мир сильно отличается от твоего, – девушка сглотнула неожиданно появившийся в горле комок. – Здесь – твои опыты с телепортацией, благополучная жизнь, беседы на французском, дамы с веерами, слуги, концерт Рахманинова на дому… А я живу с мамой в маленькой комнатке, отца никогда не видела. Подозреваю, что мать и сама не знает, кто он. В наше время этим никого не удивишь, – добавила Лина, поймав недоумевающий взгляд любовника. – А мама… В общем, она пьёт. Прошлую ночь я просидела на улице: дома невозможно находиться. Наверное, если бы я совсем исчезла, она бы не расстроилась.
– Вот как? – мужчина немного отстранился, не выпуская её из объятий и внимательно посмотрел на Лину. – А что же мой правнук?
– Праправнук, – машинально поправила она.
– Неважно. Какая семья у него?
– Благополучная, – улыбнулась девушка. – Можешь не переживать, они живут совсем по-другому. У них большой дом. Костя учится, его родители занимаются наукой. Ну, не так, как ты, конечно…
– О них расскажешь потом, – мужчина нахмурился. – Этот Костя представляет, как ты живёшь?
Лина кивнула. Константин Фёдорович снова притянул её к себе, прижал головой к своей груди.
– А знаешь что, Эва? Пожалуй, я не стану открывать портал.
– Хочешь, чтобы я осталась до утра? – не поняла Лина. – Не надо. Если задержусь, мне будет труднее уйти…
Она осеклась. Есть вещи, которых не стоит произносить вслух. Особенно когда ничего нельзя изменить.
– Даже так? Мне определённо нравится откровенность девушек вашего времени, – Константин Фёдорович улыбнулся. – Тем лучше. Тебе и не нужно уходить, Эва. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной.
– Ты с ума сошёл?! – Лина попыталась вырваться, но объятия любовника из прошлого стали только крепче. – Как я могу здесь остаться?!
– Ты ведь сама говоришь, что дома тебя никто не ждёт. А если думаешь, что тебя ждёт мой потомок, то ошибаешься – судя по всему, он просто хочет заполучить мои бумаги. Там ты никому не нужна, тебе нечего терять в твоём времени. В бывшем твоём времени, – с явным удовольствием уточнил мужчина.
– Я понимаю, – Лина прижалась головой к его руке. – Но там я есть, а здесь я – никто, меня ещё не существует… Я же родилась больше, чем через сто лет!
– По-моему, ты очень даже существуешь, – мужчина по-хозяйски прошёлся руками по её телу. – Я выправлю тебе документы за несколько дней, это будет несложно сделать.
– Константин Фёдорович, опомнитесь! Где я буду жить? Что я вообще тут буду делать? – Лина снова попыталась вывернуться из его рук.
– Ты выйдешь за меня замуж. Жить будем, разумеется здесь, а заняться… Ну, думаю, найдёшь, чем заняться, – невозмутимо произнёс мужчина и вдруг слегка куснул её за мочку уха. – И называй меня "на ты", без отчества.
– Костя… – сказала Лина, помедлила, словно пробуя имя на вкус, примеряя к мужчине, а затем повторила: – Костя… Это безумие!
– Ни в коей мере.
– Ты толком не знаешь меня…
В щель между дверью и полом влетел исписанный лист бумаги. Лина испуганно ойкнула. Константин Фёдорович вскочил и поднял записку.
– Чего-то в таком духе я и ожидал. Это нам обоим, – с улыбкой произнёс он и сел рядом. – Послушай!
"Константин и Эва! Я пишу это письмо из 1910 года. Немного странно обращаться к себе и своей супруге. Мы, то есть вы через двенадцать лет, счастливы в браке и ни разу не пожалели о своем решении.
Хотим объяснить вам загадку дневников. Мы быстро поняли, что их необходимо было написать, чтобы Эва появилась в нашем времени. Мы уже работаем над описанием некоторых особенно заманчивых для далёкого будущего изобретений. Оказывается, затеять мистификацию и вдвоем воплощать ее в жизнь – занятие весьма увлекательное.
Сейчас я в первый и, скорей всего, в последний раз открою портал в собственное прошлое, чтобы передать вам послание так же, как двенадцать лет назад оно было передано нам".
– И приписка другим почерком, – улыбнулся учёный и протянул Лине письмо.
Внизу без твердых знаков, привычными для девушки буквами, размашистым почерком было написано:
"Лина, решайся! Я счастлива!"
– Почерк мой, – прошептала девушка, взглянув на эти слова. – Костя, я попробую остаться, только пообещай, что ты отправишь меня назад, если я попрошу.
– Смотря как и из-за чего попросишь, – губы Константина Фёдоровича дрогнули в улыбке. – Если сгоряча, во время семейной сцены – всякое ведь может случиться – точно не отправлю.
– А если я сейчас попрошу совсем ненадолго открыть портал? – в глазах Лины сверкнули весёлые огоньки.
– Сейчас? Сейчас тоже не открою, – мужчина снова лег рядом и притянул девушку к себе. – Давай с утра. А что ты собираешься там делать?
– Точно – не убегать, – рассмеялась Лина и прижалась головой к его груди.
Эпилог
Утром Костя Вечеров проснулся на скамейке у музея от того, что Коля Вольшин тряс его за плечо.
– Ты как ночью в музей попал? – шипел бывший одноклассник.
– Я? – Костя потёр глаза. – Так ты же музей закрыл! Я здесь сидел. Слушай, Колян, ты извини, вещи пока вернуть не могу. Так получилось… – Костя спросонья лихорадочно соображал, что бы соврать бывшему однокласснику.
Парня охватывала тревога. Уже совсем светло! Что могло случиться с Линкой? Почему она так и не появилась? Может, Костя плохо подготовил её к визиту в прошлое? Конечно, стоило бы показать девчонке портреты учёного прапрадеда, рассказать о нём подробнее, нарыть информацию о том, кто ещё на тот момент жил в доме. Но Костя не успевал всего этого сделать, да и дело казалось совсем простым – войти в кабинет, взять бумаги и уйти через портал. Лине даже общаться ни с кем не нужно было! В какие неприятности могла влипнуть девчонка в прошлом на безобидном домашнем концерте? Даже если её разоблачили, Лина просто объяснила бы прапрадеду Вечерову, откуда она явилась. Наверняка Константин Фёдорович отправил бы её назад, пусть даже и без бумаг.
– Вы меня решили разыграть, что ли? – фыркнул Коля. – Так это не смешно. Хорошо, конечно, что все вещи уже под стеклом, и платье висит, как положено, но теперь рассказывай, как ты пролез внутрь.
– Говорю же – никак… А Линки в музее нет? – с надеждой спросил Костя, вполуха слушавший разнервничавшегося Вольшина.
Может, Лина через портал попала в дом, а не во двор?
– Да, вроде, нет там никого.
– Пошли, вместе посмотрим, – Костя вскочил, поднял со скамейки выпавший из руки под утро смартфон и сунул его в чехол на ремне брюк.
Надо же было ему всё проспать! Ни очкарика, ни Лины, но вещи при этом уже в музее. Есть надежда, что Линка разложила и развесила всё по местам, а теперь спит где-нибудь в укромном уголке прапрадедова дома-музея.
Однако Лины нигде не было видно.
– Слышь, увидишь Линку – спроси, как она ночью сюда попала… – нудил над ухом Коля. – Кого вы, кстати, разыгрывали? Привидение она изображала, что ли? Я ещё вчера обратил внимание, как она в том платье на портрет похожа.
– На какой ещё портрет? – насторожился Костя.
– Ну, твоей прапрабабушки. О ней на экскурсиях толком ничего не рассказывают, только портрет висит вон там.