Коржик еле нашел металлическую лестницу в стене, она вся оказалась затянутой паутиной растительности. В этот момент он ощутил колебание земли, услышал натужные звуки оседающей породы и понял — «Взорвали! Тот колодец взорвали». Чуть поднялся по лестнице, выглянул на заваленную хламом пустую улицу среди развалин, но вылезать не стал. Просидел почти до вечера, а затем, прокладывая путь по завалам, добрался до подвала, где ночевал с Бубликом. Довольно быстро обрадованный до невозможности пес отозвался на нерешительный свист хозяина.
Еще два дня, прячась и днем и ночью, разыскивая каждый раз новые укрытия, Коржик провел в городе. Пробираясь тенью, он подслушивал под окнами домов и лавочек, прятался около таверны и слушал пьяные разговоры стражников.
Так он узнал о чистильщиках, магическом кристалле, о желании князя очистить от магов всю страну, понял, что сам является магом, хотя ничего магического в себе не ощущал. Узнал о татуировке нанесенной уже половине населения города, о попытках жителей спрятать своих детей от проверки магическим кристаллом и казнях на центральной площади оказавших сопротивление родителей.
Под покровом ночи, ползком вслед за Бубликом через частично обрушенный водосток выбрался он из города и, не решаясь показываться на дороге, по неудобьям, далеко обходя поселения, он уходил, как можно дальше от города. Боясь войти в любую из деревень, долгие полторы недели Коржик питался, чем попало. Мальчишке пришлось бы совсем худо, если бы не верный Бублик.
Может и сгинул бы где-нибудь, если б не нарвался на обоз, везший беспризорников маленького городка Ойхеля в приют блаженного Хорса. Дядька Версолан-той, проводник обоза равнодушно отнесся к приставшему в пути мальчишке: одним больше, одним меньше. Про себя Коржик решил, что жить-то все равно где-то надо. И чем дальше от столицы, тем лучше. Он понимал, что, когда-нибудь дойдет черед и до окраин, но что будет, то будет.
Телеги, не спеша, скрипели колесами, дети кричали, пели, иногда плакали и дрались, Бублик носился вдоль дороги и лаял на птиц. Светило солнце, но ночами дети дрожали, крепко прижимаясь друг к другу и Бублику.
По дороге неторопливо шло время. Но всему, когда-то приходит конец, и вот обоз вышел из нескончаемого леса. На холме у озера стоял сказочной красоты замок с солнечно-желтыми стенами и черепичными узорчатыми крышами.
— Приют блаженного Хорса, — равнодушно кивнул Версолан-той.
Глава 3. Искра. Излом судьбы
— Тиса, смеясь и, закрывая пухлыми пальчиками, замурзанное личико уже во второй раз громко читала стишок о магическом цветке. Считать она еще не научилась. Искра, крадучись за ее спиной, пробирался к дубу. Тиса его, конечно, «найдет», но ему доставляло удовольствие смотреть сверху, как малышка с серьезным видом будет ходить по двору, переворачивать большие плетеные корзины, заглядывая в каждую и удивляясь: «И здесь тебя нет!». Как будет шуршать сеном в сараюшке, спрашивать у кота Кыша: «Куда подевался мой братик?»
Цепко и так же бесшумно, как охотящийся на мышей Кыш, Искра полез на дерево. Старенькой пестрой рубашке с круглым «женским» воротом, перешитой из бабушкиной, опять сильно достанется. Серые штаны, не раз латаные, пузырились на коленях. Ноги в стоптанных кожаных сапогах последний раз мелькнули в ветвях и пропали.
— Вот жук бескрылый! — шепотом выругался древолаз, больно оцарапавшись о сучок. Двенадцатилетний мальчишка, худенький, давно не стриженый, светловолосый, большеглазый, сноровисто перебирался с ветки на ветку. Он залез так высоко, что в разрывах ветвей увидел блеск далекой реки, поля за нею. Уверенно поднялся на ноги, опираясь на знакомую развилку ветвей, он встал навстречу ветру и простору. Втянул в себя будоражащие воображение запахи. Ветер, совсем не заметный на земле, здесь, наверху, шевелил листвой и приносил запахи воды и привядшей травы. Когда-нибудь он вырастет, и отправиться в путешествие по всей планете в дальние неизведанные страны, в которых медленно движутся караваны верблюдов, люди и сами пески. Ему недавно приснился об этом замечательный сон. Ожила картинка из его любимой книги — «Проводника по миру».