А еще, Доктор, я поняла, насколько пуста моя жизнь. Видишь ли, в чем проблема, Доктор? Ты берешь обычных людей с собой, в путешествия, и показываешь им, как они важны и значимы. А потом странствия заканчиваются и остается лишь пустота. Она проглотила меня. Она меня убивает. Я больше не хочу и не могу так жить, потому решила уйти. Лучше, чтобы все это закончилось. Хватит.
Спасибо за все, что сделал для меня. И за все, чего сделать не смог.
Ханна Бейкер».
Доктор тяжело вздохнул, чувствуя, как дрожат плечи и каждую клетку бьет ознобом. Он сам не понял точно, когда успел очутиться на ее могиле, утопающей в цветах. На венке — даты короткой жизни. И короткое: «Любим тебя. Мама и папа».
Доктору казалось, что он видит. Что на памятнике из черного гранита, на сухой земле могилы, даже в воздухе вокруг, на тяжелых свинцовых тучах, выбито: «Ханна Бейкер. Умерла от равнодушия».
Доктор знал — Ханна Бейкер. Умерла по его вине. Из-за него.
========== 33. Джейми Мориарти и Эдвард Нигма ==========
— Так что, мистер Нигма, уже передумали меня арестовывать?
Она улыбнулась — теплой и мягкой улыбкой, совсем не похожей на улыбку преступницы. Ох, если бы только Эдвард не знал, кто перед ним, если бы он сам не принадлежал к криминальным структурам, он бы поверил этой улыбке. Он бы охотно видел перед собою ангела, не замечая коварства, которым была полна эта женщина-дьявол.
Эдвард улыбнулся в ответ, но, скорее, просто сделал одолжение. И подошел к окну, выглянув в мрачную серость дня. Снова (третий день подряд, черт возьми!) лил дождь как из ведра. Небо словно прорвало, свинцовые тучи гуляли в вышине, грозясь серьезными последствиями. Ему стало искренне жаль, что погода не позволит им с мисс Мориарти погулять по пляжу, как планировали.
— Я не буду вас арестовывать, хотя точно знаю, в чем именно вы виновны.
— Правда? — с напускным удивлением в голосе спросила она. — Почему же?
— Потому что, думаю, мисс Мориарти, гораздо эффективнее будет, если вы мне поможете. Вам ведь прекрасно известно, что Готэм — криминальный город. Ваш блестящий ум и недюжинные способности в аналитике весьма пригодились бы мне для раскрытия кое-каких давних преступлений. Видите ли, — Эдвард прошелся по комнате и стал спиной к окну, решительно сложив на груди руки, и посмотрев на свою прелестную собеседницу, — есть пара загадок, которых я, несмотря на свой талант, никак не могу отгадать самостоятельно.
— И вы рассчитываете на мою помощь?
— Именно так.
— А что, — глаза ее сузились, теперь она очень напоминала пантеру перед прыжком, — я получу с этого?
— Полагаю, мы сможем сделать так, что ваше имя как главное во многих резонансных преступлениях Готэма, останется по-прежнему известным только мне.
Мориарти закрыла журнал, который лениво просматривала еще пару минут назад, а затем кивнула.
— Что же, хорошо. Меня устраивает такая сделка.
— Отлично. Можем начать сотрудничать уже завтра? Что вы скажете насчет консультации по одному старому делу? Хочу узнать ваше мнение.
Сказав это, Эдвард вручил ей увесистую папку в руки.
— Я изучу суть вопроса и оповещу вас вечером. Ждите звонка.
Она явно собралась уходить и протянула запястье. Эдвард легко поцеловал его, выпустил ее руку и позволил уйти.
У него был свой секрет. Правда, которую он ей не сказал. И правда эта заключалась в том, что опасная преступница, которую он должен был заковать в наручники, ему нравилась.
========== 34. Генрих Тюдор и Айше Султан (“Великолепный век”) ==========
«Вероятно, Ваше Величество решили доказать всей Европе, что является самым просвещенным монархом. Мы находим весьма интересной такую идею. Ведь, как известно, самая большая битва — всегда битва за умы. Мы будем рады предоставить Вам работы наших мастеров для ознакомления. В мудрости Ислама познается мир, мы питаем надежды на то, что правитель Англии почерпнет множество нового из учений нашего народа. На том заканчиваю письмо. Буду ждать ответа с большим нетерпением и интересом».
Сулейман улыбнулся и, сложив письмо, передал его матери.
— Что скажешь, мой лев?
— Что я очень доволен, Валиде, — склонил он голову в подобии почтительного поклона, — рад, что вы делитесь со мной письмами, которые посылаете английской короне.
— Такие дела невозможно решить без твоего вмешательства, Сулейман.
— Валиде, я целиком и полностью доверяю вашей мудрости. Надеюсь, английский лев будет знать, что в мире есть лев сильнее его и он занимает престол Османской империи.
— Я сочла своим долгом его просветить об этом, — кивнула султанша, — на случай, если он все еще сомневается.
******
Генрих Восьмой, реформатор английской короны, сложил письмо вчетверо и, отпив вина из золотого кубка, усмехнулся.
— Томас, — обратился он к секретарю, что был погружен в бумаги, — какое по счету это письмо от матери султана Сулеймана?
— Пятое, — ответил Кромвель, — вы снова оставите его без ответа?
— Нет, не в этот раз, — улыбка, сияющая на лице Генриха, стала еще шире, — думаю, нам пора познакомиться лично, раз уж мать турецкого завоевателя столь настойчиво того добивается.
Кромвель взял перо и подбоченился, являя теперь образчик собранности. Он явно был настроен писать под диктовку.
— Можете быть свободны, Томас, — облизав губы, еще хранящие терпкий виноградный привкус, ответил монарх, — я поразмыслю над ответом.
— Вы намерены писать его сами, Ваше Величество?
— Именно так.
Секретарь кивнул, встал и с поклоном удалился, оставив монарха в раздумьях.
Генрих знал, что он хочет сообщить собеседнице с далеких земель. Он не рассчитывал на положительный ответ, однако, шутка показалась ему удачной. Почему бы не продолжить это странное общение, подобие флирта, лично?
Взяв перо, он окунул его в чернила и стал писать ответ.
*****
«Сообщаем вам, что будем рады личному знакомству. Нам чрезвычайно приятно внимание со стороны равных Короне особ и Ваши письма — услада для ума и души. Прошу дать ответ как можно скорее относительно того, можем ли мы встретиться. Нам кажется разумным, что обсуждение вопросов, которые госпожа затрагивает в своих посланиях английской короне возможно только в результате личной встречи».
Айше-Хафса Султан была абсолютно уверена, что ответ, на который, наконец, изволил потратить свое драгоценное время молодой и высокомерный правитель далекой Англии, задумывалось лишь как шутка. Ей казалось, будто она даже видит его лицо, тронутое улыбкой самодовольства, когда он писал ей.
Однако, Генрих явно не рассчитал силы и определенно уверен, что получит вежливый отказ. Немыслимо, чтобы восточная женщина, мать Султана Османской империи, представительница великой династии совершала личные рандеву по приглашению венценосной особы, чье королевство все равно в итоге будет завоевано во имя ислама. Помыслить трудно, что мусульманка станет вообще общаться с правителем неверных.
Трудно, только если эта мусульманка — не мать Сулеймана Кануни.
Разрешение Султана на встречу было получено заранее и почти без уговоров. Похоже, ее льва восхищала эта перспектива ничуть не меньше, чем забавила она европейского лидера.
Потому, едва только обсохли чернила у первого ответного письма Тюдора, Айше Хафса поспешила написать новое с вестью, которая, быть может, покажется Генриху феноменальной — она была согласна на встречу.
========== 35. Козимо Медичи и Лукреция Борджиа ==========
Она откидывается на мягкие подушки, гладит ослабевшими пальцами шелковые простыни, вознесшаяся на небеса от наслаждений только что окончившейся ночи земная женщина.
Лукреция любила физическую близость и придавала ей значения куда больше, чем-то предписывала религия. Лукреция готова была на небеса вознестись от счастья всякий раз, когда мужчина был в ней, а его губы тянули на себя жаркие округлые бусины-соски.