========== 88. Джеймс Мориарти и Освальд Кобблпот ==========
Боль. Зубы цепко впиваются в гладкую кожу, оставляя на ней синяки. На побелевших сжатых пальцах отпечатались царапины. На спине — две борозды, следы укусов, царапины. Хочется завыть от боли… и умереть от удовольствия.
Можно ли дикий, яростный секс, напоминающий поле битвы, назвать сотрудничеством? В случае, если имеешь дело с Джимом Мориарти — определенно, да. Ибо любовь и этот безумец — понятия не совместимые, страсть он может испытывать разве что ко своему ненаглядному детективу в полосатой кепке, а увлечения… из его увлечений точно можно назвать лишь одно — убийства.
Освальд решился на «сотрудничество» с Мориарти не просто так. Он, как известно, вообще ничего не делал просто так в своей жизни. Удушающие, умертвляющие объятья Джима были попыткой избавиться от острой и мучительной любви к Нигме. Почти удачной. Освальд, терпя укусы за зад и самые различные игры, почти забывал о своей постоянной, вечно о себе напоминающей зазнобе. А еще Освальд точно знал — для Джима это тоже попытка. Забыть Шерлока Холмса, которого тот, в порывах жалости к себе, называл то девственником, то снеговиком.
Это было взаимовыгодное «сотрудничество». Очень специфического характера.
Последний укус прямо в нежную жилку на шее. Еще чуть чуть — станет кровить. Мориарти, горячий, мокрый, падает ничком и, спустя несколько секунд, скатывается с Освальда.
На этом страсть заканчивается, начинается ненависть. Они ненавидят друг друга — потому что каждый слишком умен, слишком амбициозен, слишком жесток. Слишком безумен.
Один безумец в паре — это почти статистика. Два безумца — катастрофа.
Освальд ловит холодный кристалл взгляда Джима, оскаливает зубы в подобие улыбки, и, передав тому серебряную пулю, извлеченную из своего пистолета, равнодушно, отвернувшись к окну, чеканит:
— До новых встреч, папочка.
Жестокое лицо Мориарти освещает волчий оскал, слабое подобие улыбки. Подойдя к Освальду, он сильно кусает его за губу и, заглянув в глаза, многообещающе шепчет:
— Я еще вернусь, дорогой. Твое убийство отложено до следующего раза. Везунчик.
Освальд сидит на постели до тех пор, пока окончательно не стих звук шагов по лестнице, а потом встает и, брезгливо морщась, идет мыть руки.
Happy-end
========== 89. Дин Винчестер и Брук Дэвис (“Холм одного дерева”) ==========
Дин всегда считал, что в погоне за монстрами есть свои плюсы. Точнее, один плюс — возможность спасти из кровавых лап симпатичную девушку. Такую например, как Брук Дэвис, что уже второй час пьет в местном баре, пытаясь отойти от шока.
Брук пьет много, залпом. Крепкий виски. Не то, чтобы Дину нравились девушки, любящие выпить. Скорее, он прекрасно понимал, что, после того, что пережила Брук, она имеет право напиться хоть до беспамятства. Но утешать женщину в состоянии тяжелого алкогольного опьянения у Дина не было никакого желания, хотя бы потому, что это не являлось частью его работы. Поэтому старший Винчестер решил не топтаться у входа в бар, а прошел по залу и приземлился на стул рядом с барной стойкой, за которой пьянствовала Брук.
— Где Сэм? — спросила она сходу, беспокойно ища его глазами по залу.
— Отдыхает в номере, я оставил его смотреть телевизор.
— Черт, — Брук улыбнулась, — не понимаю, как можно жить как ни в чем не бывало, когда каждый день сталкиваешься с такими тварями?
— Знаешь, — Дин заказал и себе виски, — мы с братом каждый день видим всякую нечисть. К ней привыкаешь.
— Правда? — недоверчиво спросила Брук, сильно щурясь.
— На самом деле, — Дин обезоруживающе улыбнулся, — нет, но приходится напоминать себе, что зацикливаться на ней нельзя. Не то свихнешься и закончишь свои дни в психушке.
— Дерьмо — выругалась Брук, наливая себе еще из бутылки.
— Точно. Но зато это интересно. Не дает заскучать.
Брук посмотрела на дверь, как будто ждала кого-то. Затем снова вернулась взглядом к Дину.
— И давно вы с Сэмом этим занимаетесь?
— Нашу мать прикончил демон, отца тоже, — пожал плечами старший Винчестер, — так что, можно сказать, всю жизнь.
— Я бы так не смогла — удрученно покачала головой Брук.
— Смогла бы, если бы не было другого выхода — Дин отпил немного виски и поставил стакан. — Давай не будем о мрачном. Как твоя рана? Не болит?
— Нет. Мне кажется, она даже затягиваться начала.
— Дай посмотрю.
Он взял ее за руку, откатил рукав свитера, осматривая запястье.
— Порядок.
— Да. Всего лишь легкая царапина. Ничего страшного.
Дин решил умолчать, что иногда такие легкие царапины приводят к превращению прекрасных девушек в монстров. Вместо этого только улыбнулся.
— И все же, думаю, будет лучше обратиться к врачу. Просто перестраховаться.
— Я до чертиков боюсь больниц — покачала головой Брук.
— Я тоже, честно говоря.
Они помолчали еще некоторое время, а потом, лукаво улыбнувшись, Брук сказала:
— Разве что, ты отвезешь меня туда на своей крутой тачке, идет?
Дин оплатил свой и ее заказ и встал:
— Нет проблем. Только скажу Сэму, что я уезжаю.
========== 90. Дин Винчестер, Алек Лайтвуд и fem! Маркус Бейн ==========
«Новость первая — Магнус нашелся. Хвала небесам!
Новость вторая — он теперь дама.
Новость третья — он очень привлекательная дама.
Новость четвертая — кажется, Алек стал натуралом».
О, какая это женщина! При виде такой неземной красоты у Алека душа сначала комком свернулась, а потом развернулась. И давай свою, охотничью, отплясывать.
Чувство было такое же, как, когда ловишь крупную рыбу. Кажется, глядя на это диво дивное, знаменитый Алек Лайтвуд припомнил все шаги диско восьмидесятых, да еще и новые сочинил в добавок.
Он любил Магнуса в любом виде. А уж теперь, когда он стал миниатюрной симпатичной леди, готов был обожать вдвойне — всего, целиком. От макушки до пяток.
Алек летел навстречу сидящему неподалеку и явно скучающему Магнусу, ног под собою не чуя. Вспоминал все стихи о любви, припомнил всех поэтов. Сам даже что-то сочинил. Стал покашливать, готовясь петь оды долгожданной встрече и столь дивной красоте новой\старой знакомой.
«О, Магнус, свет очей моих, любовь моя, огонь моих чресел! Я томился в неведении и сгорал от тоски. Но ты, о повелительница моего сердца, снова вернулась, пленив его, заточив в свои нежные и крепкие объятья. Послушай же, как оно трепещет, как бьется в желании скорее слиться с твоим сердцем, моя дорогая!» — мысленно напевал Алек. Вот сейчас, еще немного — и он упадет на колени, падет ниц перед великолепной дивой своих мечтаний, о которой так долго горевал. Сейчас они снова встретятся и поплывут по реке жизни на легкой лодочке любви.
Ах ты, нежить убитая, а это что еще такое?!
Алек притормозил. Он скрипел зубами так, что, кажется, это должны были слышать все и каждый. Во всяком случае, он сам едва не оглох от этого великолепного звука.
У его дамы был кавалер. Коварная интриганка не просто сделала его натуралом, похитила сердце, угнала желудок (ну, а как еще иначе объяснить полное отсутствие аппетита после гибели Магнуса?) и стащила себе эмоции, все, кроме печали. Она еще и изменяет ему, негодница! С каким-то негодяем-брюнетом распивает вино!
Алек подошел ближе и решительно направил стрелу в сторону соперника:
— Выходи, подлый трус! Бороться за сердце дамы будем!
— А ты кто? — ловелас поднялся, сверля его гневным взглядом.
Не на того напал! С Магнусом Бейном встречаться — от злых глаз в обморок не падать!
— Я кто? — фыркнул Алек. — Я муж, любовник, возлюбленный, или как там тебе нравится! А еще я профессионал в своем деле и сейчас тебе задницу надеру!
Любовник его Дульсинеи подошел ближе, сложив на груди руки, приблизил лицо к его лицу:
— Ах, вот как? Война, значит?
— Война! — с горячностью подтвердил новоприбывший. — Третья мировая. Армагедон.
— По рукам!
Мужчины приготовились для дуэли. Взволнованная леди Магнус сидела на своих подушечках и усердно нюхала соли, чтобы не лишиться чувств от такого накала страстей.