Стоянку он решил устроить здесь же, чтобы скрывавшиеся в горах не получали из этих деревень пищи. Сам он разбил стан, спустившись на равнину, Ксенофонт с отборными латниками остался в самой верхней деревне под горой, а остальные греки стали на постой у тех фракийцев, которых зовут горными.
(12) По прошествии нескольких дней фракийцы стали спускаться с гор и вести с Севтом переговоры о перемирии и о заложниках. И Ксенофонт, придя к Севту, сказал, что стоянка его никуда не годится и что враг совсем рядом: лучше стоять под открытым небом в защищенном месте, чем погибать в домах. Но тот велел быть смелее и показал данных ему заложников. (13) Иные из спускавшихся с гор просили и Ксенофонта посодействовать насчет перемирия; и он соглашался, велел им не падать духом и обещал, что им, если они покорятся Севту, никакого зла не сделают. А на самом деле эти просители были лазутчиками.
(14) Все это было днем, а когда настала ночь, тины спустились с гор и напали. Проводниками у них были хозяева домов: иначе трудно было в темноте отыскивать по деревне нужные дома, которые к тому же были окружены высокими частоколами — загонами для овец. (15) Оказавшись перед дверями какого-нибудь дома, тины начинали одни метать копья, другие колотили дубинами, которыми они, как говорят, сбивают наконечники с копий, третьи подкладывали огонь. Ксенофонта звали по имени, чтобы он вышел и принял смерть, а не то грозили его сжечь. (16) И над кровлей уже показалось пламя, а товарищи Ксенофонта, в панцирях и шлемах, с мечами и щитами, все были в доме, когда Силан из Макиста, юноша лет восемнадцати, затрубил и подал сигнал; и тотчас, выхватив мечи, все повыскакивали наружу, и воины из других домов тоже. (17) А фракийцы бежали, забросив, по своему обыкновенью, щиты за спину; и некоторые, перелезая через частокол, повисли на нем, зацепившись щитами за колья; другие были убиты, пока метались в поисках калитки. И греки гнали их за деревню. (18) Некоторые из тинов, оборачиваясь, бросали копья в греков, пробегавших мимо горящих домов, из мрака в свет: так были ранены Гиероним и Еводей и Феоген из Локр — младшие начальники. Убитых же не было, только у некоторых сгорела одежда и все пожитки. (19) Севт прискакал на помощь с семью всадниками из передового отряда и фракийским трубачом. Когда он узнал, что случилось, все то время, что он скакал на помощь, рядом с ним трубила труба, и от этого враги испугались еще больше. А примчавшись, он стал жать грекам руки, говоря, что ожидал найти здесь много убитых. (20) Ксенофонт после этого попросил Севта передать ему заложников и вместе с ним пойти походом в горы, а нет, так отпустить его. (21) На другой день Севт передал ему заложников, людей престарелых и самых могущественных из горных фракийцев, и сам пришел со всеми своими силами. Их у Севта прибавилось втрое, многие из одрисов, услышав про его дела, сходили с гор и присоединялись к его войску. (22) А тины, увидев с горы множество латников, множество копейщиков, множество всадников, спустились вниз и стали молить о мире, соглашаясь на все и предлагая принять от них клятвы. (23) Севт, позвав Ксенофонта, объяснил ему, что они говорят, и сказал, что не заключит перемирия, если Ксенофонт хочет наказать их за набег. (24) Но тот ответил: «По-моему, они уже достаточно наказаны, если станут из свободных рабами». Заложниками он посоветовал Севту брать тех, кто способен причинить больше вреда, а стариков отпустить по домам. И все тамошние жители на это согласились.
V. (1) Потом войско перевалило через горы в область живущих за Византием фракийцев, именуемую Дельтой; подвластна она уже не Месаду, а одрису Теру. (2) Туда прибыл и Гераклид с выручкой за добычу. И Севт, выведя три упряжки мулов — больше у него не было, остальные упряжки были воловьи, — позвал Ксенофонта и велел ему взять свою долю, а остальное разделить между начальниками, старшими и младшими. (3) Но Ксенофонт сказал: «Я буду доволен получить свое и позже, а это ты подари начальникам, что пошли вместе со мною». (4) И одну упряжку мулов получил дарданец Тимасион, другую — Клеанор из Орхомена, третью — ахеец Фриниск. А волов поделили между младшими начальниками. Плату же, хотя прошел уже месяц, выдали только за двадцать дней, так как Гераклид говорил, что больше он не наторговал. (5) Ксенофонт, в гневе выругавшись, сказал ему: «Ты, Гераклид, по-моему, плохо печешься о делах Севта; будь иначе, ты бы привез всю плату сполна, хоть заняв денег, если ничего больше ты не мог, хоть продав свой запас платья». (6) После этого Гераклид невзлюбил Ксенофонта и, боясь лишиться расположения Севта, с того дня стал ему на Ксенофонта клеветать. (7) И воины бранили Ксенофонта за то, что не получали платы, а Севт сердился на него за настойчивость, с какой он просил платы для воинов. (8) Прежде Севт то и дело напоминал ему, что, едва они придут к морю, он получит укрепленные селенья Бисанту, Ган и Неон, а с той поры об этом и не поминал. Дело в том, что Гераклид клеветал и тут, говоря, что небезопасно передавать укрепленные селенья человеку, располагающему военной силой.