Казалось бы, основной мыслью каждого русского патриота должно бы было быть следующее соображение: «Когда решается судьба нашей Родины, то наше место на месте действий, где каждый из нас должен, по возможности с оружием в руках, защищать русские национальные интересы». Но русская эмиграция оказалась, в массе своей, совершенно не подготовленной и несостоятельной перед лицом событий, которые, при других условиях, могли бы привести к спасению от коммунизма и возрождению России.
В настоящее время ни для кого не секрет, что решительно при всех частях германской армии находились столь значительное число русских добровольцев из числа военнопленных, перебежчиков и местного населения; что когда стала формироваться Русская Освободительная Армия (РОА) генерала А.А. Власова, то число записывавшихся в нее русских добровольцев значительно превышало действительные возможности; что в общей сложности добровольцев оказалось более двух миллионов человек…и все это, несмотря на вопиющие ошибки германского командования и преступную «восточную политику» ведомства Альфреда Розенберга! Чего большего можно было требовать в смысле благоприятности со стороны населения страны? Но вот из среды так называемой «национальной» (то есть настроенной непримиримо антикоммунистически) русской эмиграции лишь совершенно ничтожные горстки людей приняли реальное участие в происходивших грозных событиях. Зато «совпатриотизм», «защита Родины от внешнего врага» (с легкой руки «убеленного сединами доблестного вождя»[803] – генерала А.И. Деникина), «ассоциации в поддержку союзников» и бесчисленное множество «защитников коммунизма и демократии» (!) находили у многих русских «белых» эмигрантов не только сочувствие, но и содействие.
Но мы коснемся участия группы русских белых эмигрантов – соратников бельгийского отдела старейшей, основанной еще в 1929 году в Брюсселе, монархической организации – Российского Имперского Союза-Ордена (РИСО) в рядах добровольческого Валлонского легиона в военных действиях против советских большевиков на Восточном фронте и начавшегося формирования единственной, по меньшей мере, из известных нам, русской воинской части с открыто монархическими установками и целями, выступившей против большевизма с оружием в руках, под историческим русским девизом «За Веру, Царя и Отечество», и участия этого формирования в боях с советскими войсками под Корсунь-Шевченковским в так называемом «Черкасском котле», в котором оказались пять германских дивизий вермахта и Ваффен СС, окруженные большевицкими войсками в январе-феврале 1944 года.
Немедленно после начала военных действий на Востоке, в Бельгии началось формирование бельгийского добровольческого отряда для участия в борьбе против большевизма в рядах германских войск. Данный отряд создавался по инициативе вождя бельгийского «рексистского» движения, депутата бельгийского парламента Леона Игнаса Мари Дегреля. Официально в отряд могли вступать лишь коренные бельгийцы. Тем не менее, в его рядах оказались более двадцати получивших бельгийское гражданство белых русских эмигрантов из Льежа и Брюсселя, в том числе бывших членов Русской Стрелковой (а позднее – Спортивной) Дружины. Хотя роль этих белых русских и принято замалчивать, в действительности она была весьма значительной. Один из них, в чине майора, командовал одно время всем Легионом, а затем – его запасным батальоном. Другой, в чине капитана, всю войну командовал в составе Легиона ротой. Будущий соратник-руководитель послевоенного Российского Имперского Союза-Ордена П.И. Сахновский («воспитанник» Русской Стрелковой Дружины первого набора) был сначала ротным, а затем батальонным врачом. Некоторые из белых русских добровольцев, произведенные в разное время в лейтенанты, командовали ротами и взводами. Почти все остальные белые русские дослужились, по крайней мере, до унтер-офицеров или фельдфебелей. Поскольку в Валлонском легионе решительно все говорили только по-французски, то и все приказания отдавались только на французском языке, а все командные должности исполняли не немцы, а сами бельгийские легионеры. При Легионе постоянно находился германский фербиндунгсштаб[804], чины которого переводили приказы свыше с немецкого на французский язык, а рапорты и доклады легионеров – с французского языка на немецкий. Поскольку все служившие в Легионе белые русские эмигранты, как имевшие бельгийское гражданство, являлись бельгийцами, они пользовались решительно всеми правами, не в пример прочим русско-германским формированиям, где командные должности занимали, как правило, рейхсдейчи (немцы из Рейха) или фольксдейчи (этнические немцы из оккупированных германской армией стран), а русские исполняли только вспомогательные роли. Чрезвычайно важную роль играл также тот факт, что почти все русские добровольцы, сражавшиеся на Восточном фронте в составе Валлонского легиона, кроме русского, свободно владели не только французским, но и немецким языком и потому представляли собой весьма ценные кадры (поскольку остальной состав Легиона, состоявший из коренных бельгийцев, относившихся к валлонской языковой группе, говорил только по-французски).