А будущий главный военный священник белых Вооруженных Сил Юга России, а затем – Русской армии генерала барона П.Н. Врангеля, протопресвитер о. Г. Шавельский, вспоминая о своем участии в 1913 году, по повелению Государя Императора Николая Александровича, в юбилейных торжествах по поводу столетия Битвы народов под Лейпцигом, вместе с Синодальным хором в освящении русского православного храма-памятника, писал:
«Рано утром 5/18 октября началось Лейпцигское торжество… Приехав в церковь незадолго до начала служб, я с высокой паперти… наблюдал бесконечно тянувшуюся мимо церкви к немецкому памятнику, пеструю, как разноцветный ковер, менявшуюся, как в кинематографе, ленту войск, процессий и разных организаций. Прошли войска: пехота, кавалерия, артиллерия. Пошли студенты. Они шли по корпорациям, со знаменами и значками, каждая корпорация – в своих костюмах, красивых, иногда вычурных. Студенты шли стройными рядами, как хорошо выученные полки. Порядок не нарушался нигде и ни в чем. Народ чинно следовал по бокам дороги, как бы окаймляя красивую, пышную ленту войск и студенческих корпораций.
У меня замерло сердце: вот она, Германия! Стройная, сплоченная, дисциплинированная, патриотическая! Когда национальный праздник, тут все – как солдаты; у всех одна идея, одна мысль, одна цель и всюду стройность и порядок. А у нас все говорят о борьбе с нею…Трудно нам, разрозненным, распропагандированным, тягаться с нею…Эта мысль все росла у меня по мере того, как я вглядывался в дальнейший ход торжества…»[469].
Исходя из наличия у немецкого народа подобных стойких традиций, не только НСДАП, но буквально все германские политические партии, общественные объединения, союзы, движения и кружки периода Веймарской республики совершенно сознательно формировали свои собственные полувоенные структуры и вооруженные отряды. У НСДАП эту роль играли штурмовые отряды «коричневорубашечников» (СА), вдохнувшие (по выражению Мартина Бросцата), в политику НСДАП «фронтовой дух»[470], НСКК, НСФК и «Гитлерюгенд»; у НННП – «Стальной шлем» (Штальгельм); у КПГ – коммунистический краснознаменный Союз Красных Фронтовиков (Ротфронт); у СДПГ – «Черно-красно-золотой имперский стяг» (Рейхсбаннер), «Железный фронт» (выступавший под эмблемой в виде трех белых стрел в красном круге) и «Фалькен» (Соколы), и т.д. Все эти и подобные им организации («Шилльюгенд», «Эккартюгенд», «Шарнгорстюгенд», «Викингюгенд», «Вандерфогель», «Вервольф», «Юнгдо», «Адлер унд Фалькен») имели свою собственную полувоенную форму, знаки различия, вымпелы, знамена, атрибутику и обрядность, и даже собственную наградную систему. В целом церемониал всех этих структур (даже у коммунистических боевиков, получавших почетные переходящие красные знамена от советской «армии мировой революции» – РККА) восходил к военным традициям германской армии (а у «Юнгдо» – как позднее у гиммлеровских СС – также с традициями Тевтонского Ордена). Впрочем, со временем все большую роль начинали играть ритуалы, связанные с собственной партийной идеологией.
Все сказанное относится и к СС. Как подчеркивает Дмитрий Жуков[471], поначалу, когда «охранные отряды» являлись лишь небольшим подразделением в составе СА, в них никаких особых, специфически «эсэсовских» церемоний не практиковалось. Роль «Черного Ордена» в рамках СА и НСДАП стала возрастать лишь с момента назначения Генриха Гиммлера рейхсфюрером СС. В соответствии впервые выдвинутой именно Гиммлером идеей превращения СС в «черную гвардию партии» (а затем – и всего национал-социалистического государства) появилась необходимость культивирования собственной системы ритуалов. Тем не менее, большинство ритуалов СС при ближайшем рассмотрении оказываются скопированными отнюдь не с ритуалов средневековых тамплиеров, иоаннитов, иезуитов и тевтонских рыцарей, а с ритуалов германской армии. Ведь «Шуцштаффель», несмотря на пышное и потому часто вводящее читателей в заблуждение, но отнюдь не официальное название «Черного Ордена», был и оставался, прежде всего, военизированной структурой. Так, приведение эсэсовцев к присяге, происходившее вечером, в темноте, озаряемой многочисленными факелами, происходило следующим образом. Знаменосец держал знамя штандарта (полка) горизонтально, древком параллельно земле, а трое новобранцев возложив каждый левую руку на древко, поднимали правую в «немецком приветствии» (аналогичном «римскому приветствию» итальянских фашистов) и произносили слова присяги: