8. Когда вермахт 22 июня 1941 года перешел германо-советскую границу, в многонациональном «содружестве народов», которое коммунистическое руководство на протяжении 24 предыдущих лет пыталось спаять стальными узами «единственно верного учения», сразу же стали появляться глубокие трещины. Победы вермахта над Красной армией пробудили во многих «братских народах» СССР воспоминания о своей прежней независимости и надежды на ее восстановление. Поэтому немецкие войска нередко встречали в 1941 году с хлебом-солью, как освободителей (причем не только в Прибалтике, казачьих областях и на Украине). Десятки и сотни тысяч представителей разных народов Совесткого Союза добровольно сражались на немецкой стороне против Красной армии. Одни из них при этом надеялись добиться национальной автономии, другие – нет, но все были едины в желании свергнуть с немецкой помощью безбожное коммунистическое иго.
9. Хотя устами Гитлера и его ближайшего окружения за все годы войны так и не было высказано четко сформулированных планов послевоенного устройства Европы («нового порядка»), в различных ведомствах рейха (в том числе, и в Главном Управлении СС) разрабатывались соответствующие проекты. Наибольшим распространением среди эсэсовских функционеров пользовалось представление о создании «Великогерманской Державы»[489], простирающейся «от Шпицбергена до Альп». При этом не существовало однозначных представлений о месте, предназначенном в этой Державе ненемецким и, если смотреть еще шире, негерманским народам – например, французам, или народам стран, связанных с Третьим рейхом военным союзом – Финляндии, Венгрии, Румынии, Словакии – и Болгарии (входившей в Трехсторонний пакт). Народы, желавшие играть какую-либо роль в этой будущей Великогерманской Державе, стремились улучшить свое будущее положение путем усиленного сотрудничества с Германией и военной помощи вермахту и Ваффен СС. Они полагали, что их вклад в «защиту общеевропейского будущего» будет оценен по достоинству. Во Франции, где существовало сразу несколько конкурирующих между собой фашистских партий и движений, многие с непониманием относились к выжидательной позиции, занятой «вишистским» правительством маршала Петэна. Они обвиняли Петэна в том, что его сдержанность в поддержке военных усилий Третьего рейха приведет к ухудшению отношений с победоносной Германией после войны. Тем интенсивнее эти люди стремились добиться, на пути усиленного коллаборационизма, благосклонности Гитлера и его окружения.
10. Поскольку Германская империя в будущем должна была превратиться в автаркию (то есть державу, абсолютно независимую в экономическом отношении от внешнего мира), и в то же время не обладало запасами полезных ископамемых (кроме калия и угля), странам, богатым полезными ископаемыми, предоставлялся шанс «довести до ума» властей Третьего рейха свою важность для Германии в экономическом отношении и подтвердить ее на деле реальными поставками сырья. Еще до начала Второй мировой эти страны (в первую очередь – балканские государства, но также Финляндия и Швеция), в соответствии с законами Новой Системы, разработанными Президентом Германского Имперского банка Ялмаром Шахтом, поставили свою экономику в полную зависимость от Германии. Они получали от рейха, по правилам клиринговой торговли, столько же, сколько сами поставили Германии. Постоянный рост германских требований в ходе войны со временем привел к опустошению сырьевых запасов этих стран. Однако зависимость экономики Третьего рейха от поставок сырья из этих стран была, в их глазах, наглядным свидетельством зависимости от них самого Третьего рейха. Это давало политическим деятелям стран-поставщиков сырья надежду на использование экономической зависимости Германии от их поставок на благо своих наций в рамках будущей «новой Европы».