11. По условиям Версальского договора Германия лишилась всех своих колоний. Последние были, в соответствии с мандатом Лиги Наций, переданы «в управление» странам-победительницам. Таким образом, эти страны (в первую очередь – Франция и Великобритания) расширили свои колониальные владения. С началом Второй мировой войны широкие слои населения этих колоний (в особенности – национальная интеллигенция) стали связывать с ожидаемой ими победой Германии освобождения от пут британского или французского колониализма. Все попытки этих народов, собственными силами освободиться от колониальной зависимости во время войны, оказались безуспешными. Страны Оси не смогли оказать им эффективной помощи. Народное восстание в Ираке было подавлено английскими войсками. Призывы Великого Муфтия Иерусалимского аль-Хусейни к арабам и Субхаса Чандры Боса к индийцам восстать против английских колониалистов также не вызвали антиколониальных революций. Однако они в немалой степени способствовали началу процесса деколониализации, в связи с ослаблением колониальных держав в ходе Второй мировой войны.
Обергруппенфюрер СС (генерал) Феликс Штейнер, первый командир дивизии Ваффен СС Викинг, писал в своих военных мемуарах «Такие же солдаты, как другие»[490], что «все эти психологические факторы в сочетании с озабоченностью судьбами своих стран после войны побудили часть молодежи (покоренных нацистами стран – В.А.) принять решение о вступлении добровольцами в германский вермахт». Касательно самих добровольцев он писал: «На них произвели огромное впечатление безупречная дисциплина германских войск, что привело их к выводам, немаловажным для немцев». В ходе послевоенных Нюрнбергских процессов бывший эсэсовец Бриль (имевший до войны чин рядового), служивший в 1-й танковой дивизии СС Лейбштандарт Адольфа Гитлера, а затем в Эргенцунгсамт[491] – управления, занимавшегося пополнением рядов Ваффен СС за счет молодых добровольцев, подчеркивал:
«На моем призывном пункте мне приходилось разбирать тысячи заявлений добровольцев на вступление в Ваффен СС. Могу со всей ответственностью заявить, что, по крайней мере, до 1939 года основной причиной к вступлению в ряды СС было восторженное отношение молодежи к СС, желание принадлежать к отборному отряду нации. Молодые призывники стремились проходить военную службу в современном, чистом, элитном формировании».
Заманчивые перспективы
И, как птиц приморских стая,
Много панцырного люду,
И грохоча, и блистая,
К ним примкнулось отовсюду.
Граф А.К. Толстой. Боривой.
Но это была лишь половина правды. Полная правда заключалась в том, что немаловажную роль для многих добровольцев играли материальные условия и преимущества, связанные со службой в рядах СС. Жалованье, пищевое и вещевое довольствие для иностранных добровольцев не отличались от тех, которые получали эсэсовцы-немцы. В случае победы Третьего рейха и союзных с ним держав в войне перед иностранцами, оплативших эту победу ценой собственной крови, пролитой на полях сражений «за фюрера и рейх», открывались заманчивые перспективы на «гражданке» и даже возможность получить земельные наделы на Востоке. Уже это создавало достаточную мотивацию для многих иностранных добровольцев СС. С учетом же идеологического компонента, особенно важного для тех из них, кто был озабочен судьбами белой расы, арийских народов, борьбой с «мировым коммунизмом» и «мировым еврейством» и даже «желтой опасностью» (рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер лелеял планы создания пояса военных поселений – в первую очередь из числа отслуживших ветеранов Ваффен СС – вдоль Урала, с тем, чтобы иметь к 2020 году «оборонительный вал, населенный 500 миллионами германцев, готовых во всеоружии натиск желтой расы из Китая и Монголии через Сибирь; он верил в реальность японских планов создания Великой Восточно-Азиатской сферы взаимного процветания и полагал, что, собрав «восемь углов под одной крышей»[492], не в меру пассионарные «сыны Ямато» не остановятся на достигнутом – по сценарию, прозорливо описанному Гербертом Уэллсом в романе-пророчестве «Война в воздухе») служба в рядах Ваффен СС становилась для многих делом совести и убеждений, поскольку «долг перед расой» был для них выше долга перед собственной нацией.