Глава XXIX
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ СТАРОГО ХИЛЬТОПА
Еще прыгая через огненную стену, отважный Борфес бросил огромным камнем в Аба и, конечно, теперь, встретясь так близко с врагом, он был вполне наготове. Быть может, Аб был и подвижнее, и сильнее, и уж, наверное, сильнее и смышленее из двух противников, но зато Борфес привык с ранней юности к битвам и умел пользоваться всяким удобным случаем; при столкновениях в те свирепые времена единственной целью было убить врага каким бы то ни было путем. Еще до прыжка через пламя один юноша получил приказание от Борфеса обойти с тыла сражающихся и напасть на Аба, когда внимание последнего было бы отвлечено самим Борфесом. Молодой воин был вооружен тяжелой палицей, страшным оружием в таких, как у него, руках. Между вождями завязался яростный бой; от их тяжелых топоров сыпались искры, и Борфес был уже несколько оттеснен назад, когда на плечо Аба обрушился удар, заставивший его пригнуться; другой на его месте от такого удара свалился бы с ног. В тот же момент Борфес сделал свирепый удар сбоку, и Аб отскочил в сторону, не отражая удара и не нападая в свою очередь, так как у него онемела одна рука. Другой такой же удар от нового противника, и его жизнь была бы потеряна, а обернуться он не решался: это ему грозило верной гибелью. Теперь Борфес бросился вновь и, когда их топоры встретились, крикнул своему сообщнику бить вернее.
И как раз в то время, когда смерть, казалось, была так близко от Аба, с другого конца долины послышался резкий звук отпущенной тетивы, и около Аба с ревом, корчась в предсмертных судорогах, упал на траву человек, пронзенный неожиданно сзади стрелой между лопаток. Аб сразу понял, что рука, выпустившая эту стрелу, принадлежала его жене. Быстрая Ножка, пришедшая в ярость от боязни за жизнь своего мужа, стреляла около старого Мока, когда тот свалил свою связку стрел, и, увидев опасность, грозившую ее мужу, она быстро прыгнула вперед с натянутым луком и мгновенно убила его врага. Теперь, со стрелой наготове, сгорая желанием подать помощь, она бежала с намерением пустить вторую стрелу в грудь Борфеса.
Но теперь в этом уже не было нужды. Аб бросился на противника и осыпал того такими ударами, на какие способен был только гигант. Борфес сражался отважно, но уже один на один, и, конечно, не мог устоять против обезумевшего от ярости врага. От удара по кисти руки у него выпал топор, и в следующий момент он упал и лежал без движения: каменный топор так глубоко врезался в череп, что его ручка спряталась в длинных волосах убитого.
Теперь маленькая битва скоро закончилась. Когда Аб повернулся с криком торжества, то победа была уже решена. Еще были отдельные стычки, но нападавшие потеряли предводителя и, несмотря на свою отвагу, не имели никакой надежды на победу. Только трое из них спаслись, перепрыгнув обратно через огненную стену, и их никто не преследовал. Теперь было не время осажденным искать удовлетворения чувству мести. С нижнего конца долины, где происходил главный бой, неслись дикие крики. Собрав свой победоносный отряд, Аб бросился с ним к береговой стене, чтобы, располагая теперь большими силами, покончить продолжавшуюся там битву. Но его помощь пришла слишком поздно, и ему не удалось спасти старого героя, смерть которого долго вызывала в нем глубокое сожаление.
Борфес, отправляясь в обход, взял с собой лишь малую часть отряда, — главные же силы были оставлены, чтобы пробиться через береговую стену. За отсутствием Аба предводительство принял старый Хильтоп; он был достоин этой роли и умел смотреть прямо в глаза опасности.
Аб не мог убедить старого отца своей жены испытать новое оружие — лук и стрелы: тот не любил нововведений. Он обладал ясным зрением, имел крепкие руки и находил, что ему совершенно достаточно копья и топора. Он признавал большие достоинства Аба, но в некоторых вещах даже и пользовавшийся расположением зять не мог повлиять на старика. Так и новое оружие, лук с легкими стрелами, казалось ему более детской забавой, чем серьезным оружием для мужчины. Что же касается до него, то он довольствовался копьем или тяжелым каменным топором, которыми почти никогда не давал промаха. И теперь, в доказательство основательности своих старозаветных взглядов, он без колебания подвергал случайностям свою жизнь. Копий осталось мало у обеих сражающихся сторон, были только топоры. Хильтоп стоял на береговой стене, а рядом с ним вдоль всей стены стояли другие столь же храбрые, хотя и не столь знаменитые воины.
Сзади вытянувшихся в линию воинов находились и женщины, то впадая в ярость, то плача, немногим уступая мужчинам в ловкости и иногда превосходя их в безжалостном отношении к врагу. И среди них особенно выделялась отсутствием осторожности Лунный Лик, полная тревоги за мужа. Она бросалась к группе защитников, окружавших Хильтопа, и кидала в наступавших врагов камнями. Они летели как из катапульты, и много было убитых и раненых, павших от ударов этой могучей женщины. Но нападавшие значительно превосходили числом, и под влиянием самых разнородных чувств, и жажды победы, и смертельной злобы за убитых, и желания овладеть прекрасной долиной, становились все настойчивее и настойчивее. Они возлагали все надежды на своего предводителя и каждую минуту ожидали, что он с тыла нападет на защитников долины и тем окажет им помощь.