Желая вопросить бога о свом походе, он отправился в Дельфы. Тут как раз случились «несчастные днн», когда не положено давать предсказаний. Александр послал сначала за жрицей. Она отказалась прийти, ссылаясь на закон. Тогда он сам поднялся к ней и силой потащил ее к храму; словно побежденная его усердием, она воскликнула: «Ты непобедим, дитя мое!» Услышав эти слова, Александр сказал, что никакого предсказания ему больше и ие надо: он получил от нее такое прорицание, какое хотел.
Во время его сборов в поход случились и другие божественные знамения. В Либефре, например, статуя Орфея (она была из кипарисового дерева) покрылась вся обильным потом. Все испугались этого знамения, но Аристандр ободрил царя, сказав, что он совершит славные и громкие дела, которые заставят поэтов и музыкантов трудиться и обливаться потом.
15
Что касается величины войска, то одни называют как наименьшее число 30 тысяч пехоты и 4 тысячи конницы; другие же как наибольшее 43 тысячи пехоты и 5 тысяч конницы. Аристобул пишет, что на содержание их у Александра было пс больше 70 талантов, Дурис — что припасов только на 30 дней, а Онесикрит — что царь взял в долг 200 талантов. Выступая в поход в таких стесненных обстоятельствах, Александр, однако, сел иа корабль не раньше, чем устроил дела своих друзей: одному он дал земли, другому— селения, третьему — доход с городка или гавани. Когда почти все царские доходы были розданы и расписаны, Пердикка спросил: «Что ты оставишь себе самому, царь?» — «Надежды», — ответил Александр. «Ну и мы, твои соратники, возьмем долю в них», — сказал Пердикка и отказался от владений, ему отписанных; некоторые из друзей царя поступили так же. Александр охотно удовлетворял просьбы и таким образом растратил большую часть того, что имел в Македонии.
С такими мыслями и стремлениями перебрался он через
-
Геллеспонт. Высадившись в Илионе, он принес жертву Афине и совершил 'возлияние героям. Обильно смазавшись маслом, -он, голый, как это было в обычае, обежал вместе со своими друзьями вокруг памятника Ахиллу и возложил на него венок, называя Ахилла счастливцем, который нашел при жизни верного друга, а после смерти — великого певца. Когда он обходил город и осматривал его, кто-то спросил, не желает ли он посмотреть лиру Париса. Александр ответил, что она его вовсе не интересует и что он разыскивает лиру Ахилла, с которой тот воспевал славные подвиги доблестных мужей.
16
К этому времени военачальники Дария собрали большое войско и выстроили его у переправы через Граник: приходилось сражаться как бы в воротах Азии, чтобы войти в нее и овладеть ею. Большинство испугалось глубокой реки и обрывистого крутого берега, на который надо выходить, сражаясь; некоторые же считали, что следует, как это и было принято, остерегаться этого месяца (македонские дари обычно не выступали в поход в месяце даисии). Это царь разрешил, приказав называть его «вторым артемисием». Парменион ввиду позднего часа не советовал рисковать, но Александр ответил, что если ои испугается Граника, то ему стыдно будет перед Геллеспонтом, через который он переправился, и с 13 конными отрядами кинулся в поток. Он направлялся прямо на вражеские стрелы к обрывистым берегам, которые охранялись пешими н кониыми воинами, через поток, уносивший и заливавший его солдат, — казалось, их ведет безумец, а не вождь, разумный и осмотрительный. Упорно продолжая все же переправу и с великим трудом одолев подъем, мокрый и скользкий от грязи,, он сразу же вынужден был вступить в сражение при полном беспорядке в своем войске; противники схватились один на один, пока Александру удалось кое-как построить своих переправившихся воинов. Враги наседали с криком; конница бросилась на конницу; сражались копьями, и когда копья сломались, стали рубиться мечами. Многие пробились к Александру (он был приметен своим щитом и шлемом с гребнем, по обе стороны которого торчало по перу изумительной величины и белизны); дротик попал сквозь просвет в панцире, но не поранил Александра. Двое полководцев, Ресак и Спифридат, вместе устремились на него; он увернулся от одного, а на Ресака, закованного в латы, бросился сам. Копье у него сломалось, он выхватил кинжал. Они схватились врукопашную; Спифридат подскакал сбоку и, стремительно приподнявшись, ударил Александра персидским мечом. Шлем едва выдержал удар, гребень с одним пером отлетел, и лезвие меча коснулось волос Александра. Спифридат замахнулся вновь, но его опередил «черный» Клит, пронзив копьем на-