Итак, выступления по американскому телевидению, концерты в одном из лучших залов Нью-Йорка, издание пластинок престижной фирмой. Кажется, все было в порядке. Но Брайан не унимался. Он продолжал поиски контактов с деловыми людьми, считая, что необходимо обеспечить общественное мнение к приезду группы. Брайан организовал несколько брифингов с журналистами и комментаторами радио и телевидения, потом дал щедрый банкет, пригласив туда и диск-жокеев. В результате ему самому предложили выступить по американскому телевидению и рассказать о «Битлз». В его речи были, в частности, такие слова: «Они потрясающие музыканты, у них необыкновенно оригинальный стиль исполнения. Они оказывают гигантское влияние на публику. Их бит равен по силе рок-н-роллу, но они не просто грохочут. У них великолепная музыка и красивые мелодии. Сами они не фальшивы. Они искренни, полны жизни, юмора и чрезвычайно привлекательны внешне».
И машина заработала. К февралю все радиостанции Америки передавали песни «Битлз», прилавки магазинов непрерывно пополнялись их пластинками, по телевизору показывали отрывки из английских шоу с участием «великолепной четверки», все газеты помещали фотографии музыкантов; в витринах магазинов, на стенах домов, на телефонных будках были расклеены рекламы и афиши, возвещавшие о приезде знаменитой английской рок-группы.
Справедливости ради стоит еще раз подчеркнуть, что американская музыкальная почва оказалась весьма плодотворной для успеха «Битлз» не только в результате мощной рекламной кампании. Начало 60-х годов было глухим временем для поп-музыки и особенно рок-н-ролла. Наступил вялый плюрализм прежних направлений, во многом приевшихся, отчасти выродившихся или трансформированных и искаженных агрессивной коммерцией. А после разоблачения многочисленных махинаций, связанных с организацией популярности тем или иным бездарным певцам и ансамблям, слава рок-н-ролла совсем померкла, и его волна, достигшая было размеров цунами, превратилась в мертвую зыбь. Американцы действительно ждали чего-то нового.
Музыкальные ожидания наложились и на широкий социальный контекст. Убийство молодого президента США Джона Кеннеди 22 ноября 1963 года вызвало духовное потрясение в стране и породило острейшую необходимость в новых идолах. И, как это бывает, дефицит пророков в своем отечестве понуждал нацию импортировать иноземных властителей дум и душ.
Пока Америка готовилась к приему музыкантов из Англии, Брайан Эпштейн решил закрепить их европейский успех, организовав гастроли во Франции. Эта новая поездка, где «Битлз» ожидал самый большой зал в Париже «Олимпия», радовала.
Гастроли, однако, начались прескверно. Перед выходом из самолета битлзы расправили плечи, прихорошились, нацепили на лица очаровательные улыбки и приготовились поднять руки для приветствий, но... им помахала только стюардесса. В здании аэропорта группу встречали 40 репортеров — и ни одного поклонника.
На первом концерте было еще хуже. Успех выпал на долю любимицы парижан Сильвии Вартан и американца Трини Лопеза, которые выступали с «Битлз» в одной программе. А битлзы допустили тактическую ошибку. Публика ждала рок-н-ролла и шоу, а они пели баллады. И только в самом конце выступления, когда они спели «Twist And Shout», в зале раздалось «Бис!». Но было уже поздно.
На следующий день газеты холодно отметили, что знаменитая ливерпульская четверка не имела никакого успеха у французов. Газета «Франс суар», в частности, писала, что у этих запоздавших на целое поколение «зазу» (Так во Франции называли стиляг послевоенных лет) успеха не могло и быть и что Англия, возможно, и нуждается в той встряске, которую дали эти парни традиционно уравновешенной стране, но парижская аудитория их не воспримет. И хотя «Фигаро» и «Юманите» поместили положительные отзывы, остальной газетный хор углублял яму, в которую этих заезжих знаменитостей предполагала закопать «Франс суар».