Хасдаю также поручалось принимать иностранные посольства, и он великолепно справлялся с этой задачей. «Никогда еще мне не приходилось видеть и слышать более мудрого и рассудительного человека нежели этот еврей по имени Хасдай», – воскликнул посол императора Жан де Горз.
Столь выдающееся положение при дворе обеспечивало Хасдаю главенствующее положение в еврейской общине и почетный титул шеи. Подобно тому, как его господин окончательно освободился от главенства Багдада, он старался освободить испанское еврейство от традиционного подчинения гаонам Вавилона. Он поощрял занятия Талмудом и окружил себя грамматиками и литераторами (Моисей бен Ханох, Менахем бен Сарук, Дунат бен Лабрат), т. е. именно теми авторами, благодаря чьим трудам рассеялся мрак, скрывавший историю евреев Испании. Этот меценат, разумеется, должен был угождать своему халифу и по своему положению был обязан вести себя как ревностный дипломат и придворный. Но вовремя проявленные инициативы могут приблизить наступление новой эры. Испанский иудаизм вступает в пору расцвета и в свою очередь присваивает себе главенствующее положение на протяжении последующих столетий как среди других еврейских общин в мусульманском мире, так и по отношению к зарождающимся еврейским общинам Запада.
Имя Хасдая ибн Шапрута известно также в связи с его знаменитой перепиской с Иосифом, хазарским правителем-иудеем. Узнав, что где-то на востоке существует таинственное еврейское царство, Хасдай отправил одного из своих друзей на его поиски. В письме, которое он вручил своему посланнику, он описывал царю Иосифу свою страну и ее историю, не забыв упомянуть о своем видном положении при дворе и уточнив, что все доходы страны и все дипломатические нити находятся в его руках. Но его сердце еврея будет счастливо узнать, что в мире существует независимое еврейское государство, и он просит сообщить ему, как оно возникло, рассказать о его достижениях и славе. «Тогда я отброшу прочь те почести, которые я заслужил, я оставлю свое положение и свою семью, я пересеку горы и долины, страны и моря, чтобы припасть к ногам моего повелителя…»
Ответ, посланный ему царем (каганом) Иосифом, раньше подвергался сомнению, но в наши дни его подлинность более не оспаривается. В этом письме Иосиф пишет о народах и об истории легендарного еврейского царства на берегах Каспийского моря, «Я тоже, – пишет в заключение своего письма Иосиф, – хотел бы больше узнать о тебе и твоей мудрости. Если бы это возможно было осуществить и я мог бы поговорить с тобой лицом к лицу, ты стал бы для меня как отец, а я для тебя как сын…»
Еще более интересный, чем даже Хасдай ибн Шапрут, персонаж – Самуэль ибн Нагрела, министр эмира Гранады Хаббуса служит как бы опознавательным знаком наступления золотого века для евреев Испании. Нам хорошо известна жизнь этого человека, обладавшего разносторонними талантами, в основном благодаря дошедшим до нас его поэмам биографического характера. Портрет, вырисовывающийся при чтении этих поэм, заставляет вспомнить о принцах эпохи Возрождения, а арабская Испания с ее войнами, интригами, политической раздробленностью и интеллектуальным кипением во многом напоминает Италию XVI века.
Абу-Ибрахим Самуэль бен Йосеф Халеви ибн Нагрела – таково его полное арабское имя, – родился в 993 году в Кордове в богатой еврейской семье. Он получил превосходное образование, одновременно еврейское и арабское, как это было принято. Будучи глубоко религиозным человеком, он с раннего детства был убежден, что рука Бога предназначила его для великих свершений. «Я буду столь же твердо держаться Твоей воли как я держу меч; отражая вражеские мечи, я буду полагаться на Твой…», – восклицает он в одной из своих поэм. После юности, полной приключений и о которой почти ничего не известно, он смог заслужить доверие эмира Хаббуса. По одной из легенд он добился этого благодаря своему искусству каллиграфа; он считался выдающимся мастером высокочтимого и процветающего искусства арабской дипломатической переписки. Показательно, что по поручению своего монарха ему приходилось командовать войсками в ходе нескольких военных кампаний.
Но этот еврейский военачальник в неменьшей степени прославился на поприще религиозной полемики. Он составил на арабском языке диссертацию, в которой приводятся различные внутренние противоречия, содержащиеся в Коране. Этим он вызвал гнев своего старинного друга Ибн Хазма, знаменитого андалусского богослова, который яростно напал на него: