А последнего качества «Анчару 2» (такой позывной взял себе Михаил – Прим. авт.) было не занимать. За плечами был уже год боевых действий, тысячи часов проведенные в небе и несколько сбитых немецких самолетов. Любопытно, что летом 1943-го его общий налет на разведку составил 114ч – больше чем у любого другого пилота 163-го полка. Причем за это время двигатель на истребителе не меняли ни разу и даже перед заменой старого закопченного «Яка» его мотор ВК-105ПФ нормально работал. И все же у Михаила Моисеевича осталось немало претензий к заводам выпускавшим «Яки»:
«Вплоть до лета 1943 г. мы не имели на истребителях кислородного оборудования. При полетах на сопровождение штурмовиков или прикрытие своих войск это не имело большого значения, но эскортировать пикировщики, идущие на приличном потолке, уже было тяжеловато, перехват же немецких разведывательных "Юнкерсов" и вовсе был почти невозможен. Вообще "Яки" выпускали тогда огромными партиями и качество сборки при нехватке дюралевого проката и некоторых видов оборудования было весьма низким. А лето 1943 г. под Курском было жарким во всех отношениях. Самолеты буквально расклеивались под палящим солнцем. Полотняная обшивка морщилась и отставала от плоскостей, фанера деформировалась и рассыхалась. Понятно, что воевать на таких самолетах было невозможно, и в части, в том числе и наш полк, прибывали заводские бригады и заново "перешивали" обшивку самолетов. Примерно в это время накануне Орловско-Курской операции мы получили первые Як-9». Одновременно в июне 1943 г. в 163-й полк прибыло пополнение из пяти молодых летчиков, среди которых был и лейтенант А.С.Морозов, ставший ведомым у Михаила. Десятки часов, проведенных вместе в грозном небе войны, спаяли их дружбу на долгие годы. Особенно запомнился Михаилу воздушный бой 2 августа, когда, находясь в готовности №1 на аэродроме, пара Кибкалова-Морозова была поднята по тревоге и направлена в район Ломовец – Чернь, где наступавшие советские войска попали под удар нескольких групп немецких пикировщиков Ju87. Одну из них, насчитывавшую 20 самолетов (реально, видимо, две девятки – Прим. авт.), друзья перехватили на подходе к линии фронта.
Экипажи «лаптежников» в этот момент были заняты перестроением из клина звеньев е пеленг, готовясь нанести сокрушительный удар. Отсутствие немецких истребителей насторожило Михаила и он, дав команду ведомому атаковать пикировщиков, выпустил щитки, гася скорость «Яка». Расчет оказался верным: из-за находившихся выше облаков тут же вывалилась шестерка «мессеров», устремившаяся на вырвавшийся вперед «Як» лейтенанта Морозова, который, не видя того, что творилось у него за спиной, в это время на встречном курсе расстрелял Ju87. Экипажи остальных отказались от пикирования и образовали оборонительный круг, попутно бесприцельно сбрасывая бомбы с горизонтального полета.
Передав ведомому по радио предупреждение о появлении «Мессершмиттов», Михаил дал команду отходить в свое воздушное пространство. Однако немцы наседали и трудно сказать, чем все могло закончиться для лейтенанта Морозова, если бы его друг не отсекал короткими очередями самолеты противника. Одна из огненных трасс угодила видимо в топливный бак «стодевятого» и тот, оставляя шлейф дыма, потянул на запад. Со своим подбитым напарником ушел и ведомый. Оставшаяся четверка атаковала уже с меньшим азартом и вскоре также повернула восвояси.
Вообще надо сказать, сражение под Курском стала последней операцией, в которой знаменитые «Штуки», ставшие символом блицкрига, применялись в массовых количествах. В дальнейшем они достаточно .быстро перешли на ночные полеты, и лишь отдельные противотанковые эскадрильи, оснащенные специализированными Ju87G с мощными 37-мм пушками, продолжали действовать в дневное время над линией фронта. Однако численность этих машин была небольшой, поэтому на боевом счету Михаила Кибкалова числятся только два сбитых пикировщика, последнего из которых он свалил 4 августа.
И-16 тип 18 сержанта Михаила Кибкалова из состава 265-го ИАП. Аэродром Семь Колодезей, Керченский п-ов, январь 1942 г.
Як-7Б сержанта Михаила Кибкалова из состава 163-го ИАП 336-й ИАД 2-й ВА. Аэродром Селижарово, Калиниский фронт, январь-март 1943 г. Внизу тот же самолет, но со смытым зимним камуфляжем и уже в период действий 163-го ИАП в полосе Центрального фронта под Курском.
Як-9У старшего лейтенанта Михаила Кибкалова из состава 163-го ИАП. Прибалтика, зима 1944 – 1945 г.г.
В тот день, вылетев в составе восьмерки Як-9, он вместе с однополчанами встретил группу, насчитывавшую до 40 Ju87. День был облачный, и немцы вполне могли проскочить незамеченными ниже боевого патруля советских истребителей, если бы пара Кибкалова-Морозова, находившаяся на правом фланге боевого порядка, не заметила «лаптежников». Переданный по радио сигнал был услышан и восемь «Яков» переворотом устремились в атаку. Головным шел «Як» лейтенанта Кибкалова. Не обращая внимания на огонь турельных пулеметов «Юнкерсов» он врезался в строй вражеских самолетов, один из которых изрешеченный пулями и снарядами тут же провалился вниз. Еще нескольких сбили однополчане.
К этому времени Михаилу Кибкалову было присвоено звание старшего лейтенанта, а за участие в боях под Курском китель молодого офицера украсил орден «Отечественной войны» 2-й степени. Между тем произошли изменения в командном составе 336-й ИАД и вскоре 163-й ИАП возглавил один из опытнейших советских летчиков и командиров Герой Советского Союза майор (в последствии полковник) Павел Иванович Пологов. К концу войны он выполнил почти 600 боевых вылетов, провел около 100 воздушных боев, в которых сбил лично 23 вражеских самолета и еще 16 в группе. Будучи прекрасным тактиком, он часто лично водил своих подчиненных в бой, на собственном примере показывая, что хваленых асов Люфтваффе вполне можно вгонять в землю.
Зимой 1943 – 1944 г.г. полк вывели на отдых и пополнение в украинский город Рогань, а уже в марте 163-й ИАП был переброшен в полосу 1 -го Белорусского фронта под Ковель, где вошел в состав 15-й Воздушной Армии. Здесь полк выполнял боевые задачи по сопровождению штурмовиков и бомбардировщиков, а одними из главных специалистов в этом трудном деле стали пилоты звена старшего лейтенанта Кибкалова. В документах полка отмечалось, что «благодаря хорошо продуманному методу сопровождения, бомбардировщики и штурмовики, прикрываемые его звеном, как правило потерь при встречах с немецкими истребителями не имели».
Надо сказать, что в отличие от абсолютного большинства командиров групп сопровождения, Михаил не стремился прижиматься к своим подопечным, летя с ними «крылом к крылу». Малая крейсерская скорость штурмовиков и бомбардировщиков сковывала истребители, и те, в случае появления противника, часто уже не успевали парировать атаку. Не лучшим, по мнению лейтенанта Кибкалова, был и метод «свободного патрулирования», поскольку в этом случае пилоты «Яков» часто теряли визуальный контакт со своими подопечными, чем с успехом пользовались немецкие «охотники» и перехватчики.
Оптимальный подход лежал как обычно между этими двумя методами. Как правило, одна пара находилась рядом и чуть позади и выше группы ударных машин, а вторая – возглавляемая Михаилом – еще выше и в стороне. При этом постоянное сохранение радиосвязи (правда переговоры велись с использованием кодированных фраз – Прим. авт.) позволяло находившейся в стороне паре истребителей полностью контролировать ситуацию. При этом, дополнительный плюс заключался в том, что пилоты появлявшихся немецких истребителей как правило увидев в сопровождении только пару «Яков» начинали чувствовать себя хозяевами положения, за что порою и расплачивались.