Не сидели без дела и пилоты 2-й южноафриканской эскадрильи. 25 марта «буров» вывели из-под оперативного контроля 18-й истребительно-бомбардировочной авиагруппы, но «на вольных хлебах» они находилась недолго и, 22 апреля «статус кво» был восстановлен. Между тем, к 12 апреля с момента начала участия в боя южноафриканцы успели выполнить 2000 боевых вылетов. За свой профессионализм и храбрость эскадрилья удостоилась благодарностей главнокомандующего американскими ВВС на Дальнем Востоке генерал-лейтенанта Стратемейера и командующего 5-ми ВВС генерал-лейтенанта Партриджа. За полтора месяца до этого, 27 февраля, были награждены «Крестами за Лётные Заслуги» командант Терон, капитаны Дэвис, Одендаал, Липавски и Баденхорст. И было за что! Например, 1 марта лётный состав 2-й южноафриканской эскадрильи установил рекорд 18-й истребительно-бомбардировочной группы, выполнив в течение дня 32 вылета, в ходе которых пилоты уничтожили семь грузовиков и два танка. За это достижение пришлось заплатить дорогой ценой: эскадрилья потеряла двух пилотов. В районе Синанджу был сбит капитан Баденхорст, кавалер американского «Креста за Лётные Заслуги», а самолёт лейтенанта Руйтера пропал над морем.
В середине марта на аэродроме К-10, наконец, был уложен настил из стальных профилированных плит, что существенно облегчило полёты с этой базы. На время реконструкции аэродрома южноафриканская эскадрилья перебазировалась на К-9.16 марта капитан Липавски стал первым южноафриканским пилотом, который завершил свой боевой тур в Корею и отправился домой. На следующий день за ним последовал командант Терон, передавший командование эскадрильей команданту Р.Ф.Армстронгу.
Ожесточённая борьба на линии фронта продолжалась всю весну. Удары с обеих сторон сменялись контрударами, атаки и отходы чередовались с упорной обороной. В этих условиях штабы ВВС старались в максимальной степени удовлетворить заявки сухопутных частей на оказание воздушной поддержки, для чего нередко приходилось дробить эскадрильи на отряды и звенья. Например, 12 мая штаб 2-й южноафриканской эскадрильи отправил восемь самолётов на лётное поле К-16. Но, спустя несколько дней, когда стало ясно, что очередное наступление противника выдохлось окончательно, ВВС ООН приступили к своей обычной работе.
Основной задачей авиации вновь стало уничтожение коммуникаций в тылу противника в рамках операции «Удавка» (Strangle), в ходе которой самолёты должны была уничтожить все автомобильные и железнодорожные мосты, туннели, а также узости на автодорогах. Изменилась и тактика южноафриканцев. Теперь на задание отправлялась четвёрка самолётов: ведущий на малой высоте вёл поиск целей, а ведомые осматривали подстилающую местность с целью выявления позиций зенитнои артиллерии.
Что бы не писалось в советское время, но «Мустанги» на славу потрудились в течение первых шести месяцев 1951 г., участвуя как в отражении двух наступательных операций «северян», так и в поддержке аналогичных действий со стороны сил ООН. Однако боевые потери и износ стремительно снижали количество боеготовых F-51. Только за первую половину 1951 г. фронтовые части потеряли от всех причин 106 «Мустангов». Фактически, с учётом потерь предыдущего года, условно можно было считать, что доставленный авианосцем «Боксер» резерв самолётов уже практически полностью израсходован. Понятно, что новые машины брать уже было просто неоткуда, а потому с авиационных кладбищ и баз хранения добирались остатки ещё ограниченно годной к боевым действиям матчасти. В авиационно-исторической литературе немало места уделено рассказам о слабых консолях «Шутинг старов», но о том, что с весны 51-го года эта же болезнь поразила немало «скакунов» — ни слова. Лечить её было почти невозможно, а потому в частях начали просто уменьшать боевую нагрузку, например, в дополнение к бомбам или бакам с напалмом вместо трёх реактивных снарядов под каждую консоль стали подвешивать два. Это, впрочем, ещё было что! Вполне приличным вариантом нагрузки вскоре стали считаться только пара баков или 500-фунтовых «фугасок»! Что касается машин, на которых летали южнокорейские лётчики, то на большинстве из них стандартным вариантом нагрузки к этому времени стали всего четыре реактивный снаряда. Именно изношенность матчасти вынудила командование американской авиацией пойти на дальнейшее сокращение численности эскадрилий F-51, и в апреле 1951 г. было принято решение перевооружить 35-ю авиагруппу обратно на F-80, а «Мустанги» распределить по другим боевым эскадрильям. В начале мая 1951 г. 40-я эскадрилья истребителей-перехватчиков передала все свои F-51 в состав З9-й эскадрильи, после чего убыла в Японию для перевооружение на F-8 °C, а 39-я эскадрилья была передана в состав 18-й истребительно-бомбардировочной авиагруппы, штаб которой находился в Чинхэ. Впрочем, в составе этого соединения она находилась недолго и уже 25 мая, после сдачи матчасти, отправилась следом за 40-й в Страну Восходящего Солнца для получения «Шутинг Старов».
Пока происходили все эти рокировки частей, объединённое китайско-корейское командование достаточно быстро оправилось от вынужденного отхода и уже 22 апреля 1951 г. бросило свои части в новое наступление. Согласно замыслу начатой операции, на первом этапе предполагалось разгромить основные силы 1-го и 9-го американских армейских корпусов в междуречье рек Имзинган и Букханган, после чего предполагалось перейти в решительное наступление на всём фронте в направлении Сеула, Пхёнчана и Каннына. Как и в прошлых операциях ставка делалась на превосходство в личном составе (2,5 раза) и артиллерии (1,7 раза). Причём на направлении главных ударов превосходство в людях доходило до 4,5 раз, а артиллерии до 2,8 раз. В тоже время значительный перевес войск ООН в танках не считался серьёзным всилу горного характера местности.
Если днём, благодаря авиационной поддержке силы коалиции смогли достаточно успешно обороняться, то ночью союзники дрогнули, и вскоре 1-я южнокорейская пехотная дивизия побежала. Несмотря на массированные авианалёты последовавшие утром и днём, очень серьёзные потери понесла 6-я южнокорейская пехотная дивизия и 29- я английская пехотная бригада, а 3-я американская пехотная дивизия, как бесстрастно свидетельствовали её штабные документы, «к утру 24 апреля фактически потеряла боеспособность…».
И всё же командованию войск ООН удалось сравнительно легко справиться с возникшим кризисом, а потому, поставленных целей наступление «северян» не достигло, хотя и оказалось в значительной степени неожиданным для противника.
Аналогичным образом можно оценить и попытки сил коалиции развернуть контрнаступление в период с 30 апреля по 15 мая.
«Мустанг» из состава 67-й истребительно-бомбардировочной эскадрильи. По наложенных ограничений боевой нагрузки из-за прочности консолей под последними подвешены только две 500-фуитовые бомбы, что, в общем, тоже неплохо.
«Мустанг» из состава южнокорейской эскадрильи бывшая машина командира эскадрильи «БоутУан» майора Дина Хесса. Под консолями подвешены четыре реактивных снаряда
В целом, окончание зимне-весенней фазы (1951 г.) активных действий не привело к решительному изменению ситуации на Корейском полуострове. Сменявшие друг друга наступления сухопутных войск ООН и китайско-корейских соединений проходили с затухающей амплитудой, а потому говорить о каких-то решительных результатах, достигнутых противоборствующими сторонами, не приходится. Фактически итогом всех этих усилий стала констатация патового положения на линии противостояния, поскольку ни одна из сторон не имела возможности нанести решительное поражение противнику.