Вот так, ни больше, ни меньше. Никакого уважения, ни к своей жизни, ни к чужой. Может потому и так распространены здесь пытки, издевательства, так как простая смерть здесь никаких эмоций не вызывает. Здесь так живут. Здесь так принято…
А мы?.. Мы, незаметно для себя пропитались афганским временем, приняли его правила игры и тоже стали ходить по кругу. Как местный гепатит проникал в кровь, так и оно проникало в наши души.
В самом начале моего пребывания на этой земле нашему звену была поставлена боевая задача: поддержать с воздуха подопечный мотострелковый полк, выполнявший зачистку района. Я с энтузиазмом молодого лейтенанта готовился к полётам, клеил полётную карту, наносил кодировку, расположение войск, цели. Фломастером аккуратно наносил линии, стрелки, все это оттенял карандашами. По окончании работы я стал складывать всё лишнее в тумбочку. Там, на нижней полке, стопкой лежали полётные карты моих предшественников. Затёртые, пропитанные пылью, я не пользовался ими, склеил свои. А сейчас, сам не знаю почему, я развернул одну из них и попросту обалдел! На карте была точно такая же тактическая обстановка, которую только что рисовал я. Озадаченный, я стал просматривать остальные карты и нашёл ещё одну такую, только более старую. Когда я рассказал об этом представителю мотострелков, он ничуть не удивился — плановая операция, каждый год проводится. И мне такое объяснение показалось вполне логичным. Быстро же меня поставило на место афганское время!
Затем потянулась бесконечная череда похожих друг на друга дней, однотипные полётные задания, привычная декорация горных пейзажей, да что говорить, даже неизменное меню в лётной столовой.
Но прошёл год, мы завершили свой круг и покидаем Афганистан. Мы уезжаем, но прибыли заменщики, а значит опять всё будет как было, вертолёты будут летать по проторенным маршрутам, будут плановые операции, а мои затёртые карты будут лежать в стопке, и нет сомнений, что тот, кто пришёл на смену мне, удивится, развернув их.
…А у меня путь домой, ташкентский аэропорт, такси, междугородний автобус и вновь такси. Вот и мой родной дом, полные слёз глаза родителей. Отец держится со мной так, будто я старше его. Он показывает мне, что успели сделать за этот год. Немало. Посажен новый сад, старенький штакетник уступил место новому забору, к дому пристроена новая веранда, большая (не то, что прежняя) с большой кухней, ванной и прочими удобствами. Такой вот мне сюрприз, почти городскому жителю. Я одобрительно киваю, вслух выражаю восхищение, а самому хочется кричать «Зачем ты это сделал, отец?!!..»
Я желал вернуться в тот же дом, который оставил. Мечтал, как вернусь домой, как поздним вечером поднимусь на плоскую крышу прежней, небольшой, но такой родной веранды, лягу на нагретое за летний день железо кровли и буду смотреть, как на потемневшем небе зажигаются звёзды. Искать знакомые созвездия, представлять себе далёкие миры, большие и малые планеты. И среди них совсем крошечную, где живет маленький принц, и куда улетел Антуан де Сент- Экзюпери на своём «Лайтнинге».
Но ничего я этого не сказал. У меня хватило ума не переносить свои проблемы на родителей. Я ещё сам не могу понять, что со мной. Ещё там, в Афганистане, едва самолёт оторвался от полосы, мною завладело странное ощущение, будто я улетаю отсюда не весь, и какая- то часть меня, которая навсегда осталась в этом лабиринте гор и ущелий, в этом странном, вязком, бегающим по кругу афганском времени. Но радость замены, водка, выпитая за неё, тут же, в самолёте, таможня, суета вокзалов оказались хорошей анестезией. Всё ушло и не возвращалось, пока я не переступил родного двора. После этой черты, мне уже не надо было спешить.
На другой день, пошарив на чердаке, я найду клад, доски некогда бывшие упаковкой авиационных ракет. Тут же, в течения дня, я сооружу за домом из них душевую, почти копию той, что была у нас в Афганистане. От досок исходит такой знакомый запах авиационной смазки и пороха, и мне, доселе незнакомому с ностальгией, здесь будет становиться легче. Как будто я снова там и всё по-прежнему. Оказывается к мирной жизни нужно привыкать постепенно…
Я изо всех сил буду стараться излечиться, отвлечься, стать таким как прежде. И мне это почти удастся, ведь не одни же родители ждали моего возращения домой. Но нажитые там привычки будут постоянно проявлять себя. По утрам, проснувшись, я буду искать под подушкой пистолет, неуютно себя ощущать в толпе без автомата, меня охватит ужас, когда пилот гражданского самолёта после взлёта сразу ляжет на курс, а не в спираль набора безопасной высоты над аэродромом. Когда после отпуска я вернусь в полк, мы соберёмся эскадрильей, чтобы отметить наше возвращение. И в глазах товарищей я замечу, как нас всех тянет туда обратно. Но мы боимся в этом признаться даже себе, наивно полагая, что нас тянет на войну. По осени, в полку вновь начнут формировать эскадрилью туда, и мой товарищ пойдёт добровольцем, придумав в первую очередь для самого себя объяснение, что надоела ему вечная зима Забайкалья, а в Афганистане тепло. Я же, после долгих колебаний, не смогу последовать его примеру, к тому времени у меня уже будет статус женатого человека. Теперь моя жизнь принадлежит не только мне. А эскадрилья уйдёт за речку без меня, а я поеду служить в прекрасное место в Восточной Европе, но буду завидовать тем, кто вернулся в Афганистан. Ведь там ничего не меняется…
Известие о выводе войск, радостное событие для тысяч матерей, для меня было потерей надежды. Ведь я тешил себя мыслью, что рано, или поздно туда вернусь, за той частью своей души, что навсегда завязла там. Но я, никому не сказал об этом, а тем более близким… Зачем?..
У нас, «афганцев», теперь есть своя дата, день вывода войск. При всём желании её нельзя сравнить с Днём Победы. Да и незачем. Это событие мы отмечаем в тесном кругу тех, кто был там и кто ждал нас оттуда.
А там, за речкой, время продолжает свой бег по кругу. Там ничего не меняется…
На афганском базаре есть практически всё! Вас интересуют книги?.. Пожалуйста!., импортная аппаратура?.. Тоже нет проблем…
Сейчас в Афганистане американцы. Не знаю, как у кого, а у меня это вызывает ревность, когда вижу репортажи из знакомых мест, слышу ставшие родными названия, Файзабад, Кундуз, Кабул, Баграм и так далее. А ещё мне очень любопытно: как справятся с афганским временем они?.. Получится ли это у них?.. Видимо, нет…
ГАЛЕРЕЯ
Ан-12БК-ППС из состава 117-го Берлинского ордена Кутузова АП РЭБ. Шауляй, середина 70-х гг. На рисунке самолёта показан первоначальный цвет обтекателей всех излучателей (светло-серый), который в процессе эксплуатации, как правило, закрашивался под общий фон окраски самолёта.
Ан-12БП в арктической раскраске. Самолёт несёт изменённый состав бортового радионавигационного оборудования, вторая половина 70-х гг.
Ан-12А авиакомпании «Эйр гуинии*. Аэропорт Дюссельдорфа, 1976 г.
Ан-12Б болгарской авиакомпании ¦Балкан*. Аэропорт Дюссельдорфа. 1978 г.
Ан-12Б из состава 194-го Брянского Краснознамённого ГВТАП им. Героя Советского Союза Н.Ф.Гастелло. Фергана. 1979 г.
К середине 1991 г. полк был оснащён самолётами Ан-22 и Ил-76.
Комментарии
1
5 июня1918 г. на пять побед летчиков-истребителей 7-й германской армии, одержанных приходится четыре действительно уничтоженных французских аэростата:
— аэростат из 45-й роты сожжен недалеко от Шато-Тьерри. Наблюдатель, чья фамилия неизвестна, получил травмы (вероятно, при приземлении с парашютом);